Шрам - стр. 52

Он повсюду. Как я могла не заметить его?

Мы плетемся понемногу, и кто-то выкрикивает имена, разбивает нас на группы, дает инструкции, сложные указания, но я не слушаю, потому что смотрю за борт.

Джаббер милостивый

выкрикивают мое имя, и я рядом с Иоганнесом, но не смотрю на него, потому что

наблюдаю

мачта на мачте паруса и вышки и еще и больше

Мы здесь

рядом с этим лесом

дерьмо небесное о Джаббер матьматьмать

обман обман зрения

город который постоянно движется и рябит и плещется из конца в конец

«Мисс Хладовин» сухим голосом говорит кто-то но я не могу не теперь пока я смотрю и я поставила свой сундук и смотрю

и кто-то трясет руку Иоганнеса и он смотрит на них ошеломленно а они говорят «Доктор Тиарфлай мы вам очень рады это большая честь» но я не слушаю потому что мы здесь мы прибыли и я смотрю на все это смотрю на все это

Ах я буду буду я могла бы рассмеяться или блевануть мой желудок шевелится смотрите мы здесь мы здесь

Мы здесь.

Под водой были лампы. Зеленые, серые, холодно-белые и янтарные шары крейского образца очерчивали город снизу.

Свет отражался от взвешенных частиц. Его источником были не только группы светильников, но и коридоры утреннего солнечного света, преломляющиеся, высвечивающие переходы от волн к глубинным водам. Рыбы и кри кружились в них, безмолвно двигались по ним.

Снизу город казался архипелагом теней.

Он имел неправильную форму, был беспорядочно застроен и необыкновенно сложен. Он отклонял морские течения. Острия килей торчали в разных направлениях. Якорные цепи ниспадали, как волосы, порванные и забытые. Из отверстий струились отходы – фекалии, твердые частицы и масла образовывали беспокойные вихри и поднимались тонкой пленкой. Непрерывный поток мусора загрязнял воду и поглощался ею.

Под городом было всего несколько сотен ярдов быстро затухающего света, а потом – мили темной воды.

Под Армадой кишела жизнь.

Вокруг ее сооружений носились рыбы. Между отверстиями в корпусах осмысленно и целеустремленно двигались тритонообразные фигуры. Проволочные клетки, втиснутые в пустоты и подвешенные на цепях, были набиты жирной треской и тунцом. Обиталища креев напоминали коралловые опухоли.

За пределами города и под ним, в местах, куда еще доходил свет, лежали, свернувшись кольцами, и кормились морские змеи, гигантские и полуручные. Гудели подлодки, отбрасывая четкие тени. Плавая кругами, нес свою вахту дельфин. Пространство под днищем города, поросшим ракушечником, жило своей жизнью.

Море вокруг города резонировало, издавая доступные уху шумы, – отрывистое клацание и вибрации металлических ударов, приглушенный звук трения водных потоков, лай, стихающий над морем, на открытом воздухе.