Шпионы и все остальные - стр. 6
– Не годится, – повторил Кирилл.
– Почему?
– Крупные выборные кампании начнутся не скоро. А то, что ты предлагаешь, – разовые акции. Пик интереса, потом он сглаживается, сходит на нет, и даже круги расходятся. Нужна идея долгосрочного проекта.
– Да понимаю я, понимаю… Только в голову ничего не приходит! – Крыгин потер виски, еще больше растрепав и без того лохматые волосы. – «В спорах рождается…» посмотреть не хочешь?
Сулимов подошел, глянул на экран, где крупным планом здоровался с публикой ухоженный и намакияженный Бабахов.
– Я этого идиота терпеть не могу!
Ведущий стал представлять участников передачи.
– А это что за чучело? – спросил Кирилл. – Карлика какого-то притащил… Циркач, что ли?
– Да, интересно! – Валентин отложил пульт в сторону.
Некоторое время они смотрели молча.
– Надо отдать должное, нагнетать обстановку он умеет! – негромко произнес Сулимов, когда карлик метнул нож, а Майский убежал из студии. – Думаю, все это разыграно…
Крыгин не ответил. Он буквально впился в экран. Даже недопитый стакан с виски отставил на журнальный столик.
– Нельзя говорить «лилипут», нельзя говорить «карлик», дылда! – орал на экране разъяренный Бруно, избивая ведущего. – Мы маленькие люди, но никто не смеет нас оскорблять!
– Ничего себе! – изумился Сулимов. – Это точно не заготовка! Алфей слишком себя любит, чтобы подставляться под кулаки!
Крыгин от души рассмеялся, зааплодировал.
– Ура! Вот это находка! Ай да молодец!
Сулимов вопросительно поднял бровь.
– Что ты так разошелся? Чем он тебя так обрадовал?
– Я не ему хлопаю, а себе! Это я молодец! Давай выпьем, Кирилл!
– Хватит пить! Твоя задача – выдать перспективную идею, а не пьянствовать!
– Есть идея, есть! Великая, свежая, беспроигрышная идея! Вот она!
Лучший имиджмейкер страны вытянул руку, указывая пальцем на огромный плазменный экран, на котором крупным планом застыло перекошенное злобой лицо бородатого карлика.
Линия семейных финансов
– Кто там?
Голос раздавался из переговорного устройства рядом с дверью.
– Это Леший. Я звонил утром, мы договаривались.
Лязгнули невидимые замки, дверь медленно распахнулась.
Барыга стоял один, в домашних трениках и каких-то смешных удмуртских тапках с загнутыми носами. Он совершенно облысел за эти годы, постарел, стерся как-то.
– Давненько здесь не бывал, – сказал Леший, входя и оглядывая прихожку. – Эх, молодость!.. Помнишь ту старинную серебряную сахарницу, в девяносто девятом? Отличная была вещь! А николаевские рубли, которые тебе Хорь схабарил? Помнишь Хоря?
– Я всех помню, – сухо проронил барыга. – В чем проблема?