Шпионы и все остальные - стр. 46
– …Вице-премьер где-то здесь, мы из-за него битый час простояли в очереди на парковку. Ладно. Попробую взять «Витька» за яйца, он теперь мой должник вроде как… А Цыбин где?
– …Но, блин, как только приземлилась в Шереметьево, как вот ехала сейчас по Олимпийке, смотрела на все это унылое говно, ой, думаю, ну дурная я коза, ну какого пыра я оттуда уехала?!
– …Цыбин в Норильске, он шампанское не пьет!
– …Кстати, шампанское. Я думала, будут наливать еще у входа. Или я просто не заметила? Вот нажрусь, как свиноматка, че-есслово!
– …Ой, Маша, а кто это с такой няшной бородкой? Это тот самый Бруно? Который по телику дрался?
– Ага. Милый, правда? Имидж ему я сама выбирала по каталогу, у него раньше такая страшная пиратская бородища была, ты не представляешь! А он еще целый день от меня прятался, говорит: под пидора обрить меня хочешь, сбегу на фиг!
– Ха-ха-ха! Маленький, а злой! Как он этому пижону заехал! А правда говорят, что у него… Ну, это… По колено?
– Ну, не совсем так, конечно… Но очень необычно…
– Ой, я так тебе завидую, Маш! Я себе такого же хочу-хочу!
При этих словах Бруно не выдержал. Глянув снизу вверх на Машину собеседницу – кудрявую даму (или девушку, или старуху, хрен их поймет!) в чем-то серебристом и обтекающем, как рыбья чешуя, он рявкнул:
– Меня все хотят! Становись в очередь, дура, будешь восемнадцатой с краю!
Дама приоткрыла маленький детский рот и покраснела. Маша закатила глаза.
– Бру-уно, ну как тебе не стыдно? Ты грубишь заслуженной артистке России!
– И лауреату премии «Овация»! – напомнила заслуженная артистка.
– Блин, и лауреату к тому же! – Маша рассеянно посмотрела на свои ногти и полезла в сумочку за пилкой. – Ну ты, блин, вообще!
– А пусть не пристает! – огрызнулся Бруно. – Я при исполнении, между прочим! Нечего всякое фуфло толкать под руку! Арестую, и все дела!
Для пущей важности он подул в спрятанный на лацкане пиджака микрофон и сказал:
– Пятый, как слышишь? Следить за обстановкой в оба глаза! Вот так!
В этот момент был, наверное, подан некий невидимый знак, и вся публика потянулась в фойе. Там стояли роскошные черно-белые диваны, пиликали скрипки, а прямо по центру высилась огромная многоэтажная пирамида из бокалов. Бокалы, как тут же убедился Бруно, были пусты. Зато рядом с пирамидой он заметил грустного лохматого ребенка во фрачной паре.
– Пушистик, это ты весь шампань выпил? – строго спросил Бруно. – Что ты здесь вообще делаешь?
– То же, что и ты, – промямлил лилипут. – Охраняю, типа того…
Бруно расхохотался. Пушистик (он же Пушкин) в свое время был эскорт-боем для богатых московских клиентов обоего пола. В свои тридцать с лишним он был еще ниже Бруно, имел хрупкую фигуру подростка, тонкое одухотворенное лицо без малейшего признака растительности и с первого взгляда походил на учащегося детской музыкальной школы. Юного скрипача, к примеру.