Шпионка. Почему я отказалась убить Фиделя Кастро, связалась с мафией и скрывалась от ЦРУ - стр. 31

, ведь они так хорошо поладили, несмотря на то, что их встреча длилась не больше пары часов. А вот чего Фидель мне не объяснил, так это почему он уходит и зачем оставляет меня одну. И это будет его обычная манера поведения. Короткое «прощай» перед уходом станет привычным. В наше первое расставание, первое из многих, он оставил меня на попечение Селии, которая должна была занять меня делом: например, я могла разбирать почту. Еще он дал понять, что не желает, чтобы я ходила куда-либо одна, потому что в отеле было все, что может понадобиться: магазин, ресторан, прачечная, обслуживание номеров… Итак, без лишних слов он удалился, а я осталась, не зная толком, чем еще себя занять. Я приняла душ, послушала радио и продолжила осмотр комнаты, перебирая его диски, игрушки, сделанные в Англии.

Следующей ночью он вернулся, и я подумала, что так пойдет и дальше: днем он работает, я его жду, а ночи мы проводим вместе, и все его внимание принадлежит мне. Однако я ошиблась: вскоре он мне объяснил, что будет приходить «совсем ненадолго». Даже ночи принадлежали мне не полностью: большинство поездок, необходимых для того, чтобы держать ситуацию на острове под контролем, он предпринимал в ночные часы. Так он избегал толп народа и передвигался быстрее. Еще я убедилась в том, что он мало спит, и приходит и уходит, когда ему заблагорассудится. Я быстро смирилась с таким положением дел. Ведь я наслаждалась каждой минутой, проведенной там, и мне не было одиноко. Я подчинялась ему и ничего не требовала. Вообще, первое время была с ним покорной, терпеливой и спокойной, научившись ждать, просто ждать.

Некоторые ночи он все же полностью проводил со мной, хоть и бывало это нечасто, и устроить это было непросто: его постоянно требовали на совещания, встречи, поездки, переговоры, обсуждения… Я изо всех сил пыталась проявить понимание, хотя, признаюсь, меня иногда раздражало это чрезмерное внимание к нему от посторонних людей. Больше всего мне не нравилось присутствие рядом с ним других женщин, ведь было очевидно, что Фидель мог обладать любой из них – он не испытывал недостатка в предложениях. Я боялась конкуренции и сходила с ума от ревности, когда он говорил о других, даже в шутку.

Постоянное пребывание в отеле начало становиться невыносимым, и в один прекрасный день я не смогла сдержаться и призналась, что недовольна этой ситуацией. Фидель разрешил мне ездить с Янесом Пеллетье по делам в составе его сопровождающих. В этих поездках я щеголяла в почетной форме «Движения 26 июля», подаренной Фиделем. Она позволяла мне не выделяться среди остальных, как это неизбежно произошло бы, если бы я была одета как очередная туристка. Именно Янес первый раз привел меня в дом пожилой пары, Фернандесов, близких друзей Фиделя, которые учили его английскому. Потом я много раз туда возвращалась, проводила там вечера, болтая со стариками за чашкой кофе, а иногда сопровождала сеньору на рынок или училась у нее готовить. Время от времени за мной заезжал Педро Перес Фонте, жена которого была тогда беременна, и мы ехали в Варадеро, где целый день валялись на пляже. Еще я проводила много времени с Селией, разбирая почту и книги, отвечая на телефонные звонки… Мне было необходимо чувствовать свою полезность, а не сидеть в ожидании любовника. Вместе нам было весело, особенно когда мы читали письма от актрис и бесконечного количества других женщин, признающихся в любви Фиделю или предлагающих ему свое тело. Многие из этих посланий сопровождались фотографиями, я придирчиво их изучала и отпускала фразочки вроде: «Какая страшная гринго!» Селию смешили приступы моей ревности, но сегодня я могу признать, что это была неуверенность в себе: я не хотела, чтобы Фидель видел, сколько у него писем от поклонниц.