Шпион Тамерлана - стр. 9
Ведомый слугой Раничев вошел в избу, оглянулся на пороге, покосившись на прислоненную к частоколу оглоблю, на крепкий засов, на кудлатого, ростом с теленка, пса. Усмехнулся:
– Однако, врагов каких ждете?
– Хватает тут лешаков, – угрюмо отозвался слуга. – Стену-то еще не выстроили, вот и шляется в город кто ни попадя. Шалят по ночам-то!
– Ты про что это, Антип? – вошедший в горницу хозяин подозрительно посмотрел на слугу. Тот потупился:
– Говорю, всяких пришалимков полно в граде.
– И то, – Ефимий кивнул. – Почитай, каждую ночь кого-нибудь да угробят. Меня вон раза три чуть не спалили, с тех пор и пасусь.
– А кто шалит-то? – садясь на длинную лавку, заинтересованно спросил Раничев. – Ордынцы иль гулямы остались?
– Да какие, к черту, ордынцы, – замахал руками хозяин. – Свои. Боярина Колбяты холопы, уж про то многие знают, да молчат – боятся. Сам же Колбята их и посылает – татьбой промышлять да верстати насильно в холопство. Жаловаться бесполезно – сын-то Колбяты у самого князя в любимцах ходит. Ты, господине, зря один-то.
– Да поотстали слуги.
– Так и ты не торопися! Не то, не ровен час… – Ефимий покачал головой. Погладив бороду, перекрестился на образа – то же самое тут же проделали и Лукьян с Иваном, – пододвинул к столу скамью, уселся. Видно, не терпелось переговорить с новым человеком. Общение с хозяином входило и в планы Раничева – вполне могло помочь делу. Потянув носом воздух – от печи, где хлопотала хозяйка, вкусно пахло топленым молоком и мясом, – Иван сглотнул слюну, улыбнулся, посетовал:
– Давненько в пути, и поговорить не с кем.
Хозяин постоялого двора скосил глаза на Лукьяна, шевельнул пальцами:
– Брысь.
Шмыгнув носом, отрок послушно вскочил с лавки.
– На сене поспишь, – кивнул ему Ефимий. – В овине. Инда краюшку у хозяйки возьмешь да щец вчерашних… Фекла, не все псу вылила?
– Да есть еще.
– Повезло тебе, паря!
– Спаси тя Бог за доброту твою, дядько Ефимий! – низко поклонился Лукьян. В ржавой, слишком большой для него кольчуге он чем-то напоминал взъерошенного воробышка.
Раничев поднял глаза – отрока бы тоже нужно порасспросить.
– А пусть сидит. – Улыбнувшись хозяину, Иван вытащил из калиты дирхем, катнул по столу. – На три дня тебе, Ефиме.
Ефим улыбнулся, ловко поймав сребреник, попробовал на зуб, рассмотрел в дрожащем свете свечей на высоком поставце. Ухмыльнулся довольно:
– Ишь ты – чисто ордынский!
– Тохтамыша-царя монетина, – кивнул Раничев. – Вернее, бывшего царя. В осаде-то тут был?
– Тут, – хозяин кивнул. – Едва упасся! На южной стене бился – скажу те, вои у эмира хороши вельми. Как прорвались в ворота – пожар начался, да вражины везде. Ну, мы с робятами их дожидаться не стали – в леса убегли, да и многие так же. Жалко, пожгли все, ну да Бог милостив – хоть сами живы остались.