Шпилевое братство - стр. 31
– Здравствуй, чужеземец! Я дож Венеции Энрико Дандоло. А это Бонифаций Монферратский – король Салоник. – Он указал на задумчивого и грустного мужчину, кивнувшего патлатой головой. – А вот Балдуин Фландрский – император Византийский. – Жест не потребовался, так как, кроме бочковидного увальня, аристократов в алтаре не наблюдалось. – Мы хозяева Константинополя, – продолжал дож. – Мы взяли его оружием и нашей доблестью, посрамив нечестивых схизматиков-греков. Нам покорилась почти вся Византия. А скоро и Иерусалим откроет святыни нашим рыцарям, принявшим знак креста.
– Не стоит торопиться в Иерусалим. Нам и тут хорошо, – хихикнул, сунув мордочку в кубок, Балдуин.
– Вот молодость… Все знает, всех уму-разуму учит, нас, стариков, ни во что не ставит. О мире горнем забывает.
– Вы бы, дож, вспомнили о горнем мире, когда требовали с нас долг в пятьдесят тысяч серебряных марок за переправу войск через море. Если бы вы нас сюда в погашение долга не привели, мы бы уже давно в Иерусалиме слезы покаянные пускали, – подал голос Бонифаций, превратившийся из печального рыцаря в рыцаря саркастического.
– Ничего, Гроб Господень за это время не заплесневел, – заржал Балдуин.
Дож вспомнил обо мне и вернулся к допросу с элементами знакомства:
– Сам, увы, почти ничего не вижу, чужеземец, но у меня есть внимательный слуга-докладчик. И ты, судя по его словам, мусульманин?
Тут я почувствовал серьезное затруднение. Мне всегда казалось, что принадлежность к религии – вопрос формальный. То есть я крещен, и что с того? Но те, с кем я хотел пошпилить, считали данный вопрос важным (за один и семь), а значит, если мой ответ их не устроит, то могут быть последствия (за один и два). И мне придется отвечать за свою веру, то есть за ее отсутствие. И поймут ли они вообще слово «атеист»?
Провернув в голове всю эту сложную и противоречивую комбинацию, я решил уклониться от прямого ответа:
– Как счастлив я, что оказался в сей поздний час в столь изысканном обществе, которое своим проницательнейшим взором сумело узнать во мне пришельца из отдаленных земель. Уверяю, нас не разделяют границы верований и религий, а объединяет общее увлечение – азарт, игра в кости. Мы все рыцари одного братства!
Я гордился собой! Я верил собственным словам! Я видел в них высокий смысл и одухотворенность идеалами игровых сообществ. Я все это видел… Но дож-то слепец!! Он не видел всего этого! И продолжал дознание:
– Так как тебя все-таки зовут?
– Глеб Тертулин.
– Тертулян… Армянин? – укорил меня Балдуин. – Вы, схизматики, настолько надоели Господу, что у Него ваши беззакония рвоту вызывают, – не вдаваясь в тонкое богословие, сокрушался карапуз-император.