Шпаргалка. Рассказы, которые помогут решить жизненные задачки - стр. 4
– А поконкретнее? – попросила Машка.
Я рассказала ей, что случилось. Услышала, как Машка на том конце трубки щёлкнула зажигалкой. Закурила.
– Чем помочь? – выдохнула она.
– Маш, я хочу орать. Я прочитала, что это помогает. И я хочу.
– Так.
– Но я в панельной многоэтажке. Понимаешь? Сейчас два часа ночи. Я не могу тут орать. Меня не поймут.
– Прилетай ко мне орать. Будем круглосуточно орать! Я же на отшибе. Тут с одной стороны море, с другой – залив. Они привычные, потерпят…
– Маш, мне сейчас надо. Поори за меня, а? Пожалуйста…
– Как?
– Ну… Включи видео. И закричи. А я тоже закричу. Тут. Только беззвучно. Ты будешь как бы за меня кричать.
– Хм… – Машка подумала секунд пять. – Давай!
Мы включили видеозвонок.
Она затушила сигарету.
– Готова? – спросила Машка и, дождавшись, когда я кивну, заорала: – А-А-А-А-А-А-А-А-А! А-А-А-А-А-А-А-А!! А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!
Я орала вместе с ней. Слёзы лились, я открывала рот, слёзы затекали в рот.
Получался молчаливый солёный крик.
А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!
Мне правда полегчало. Облегчение я ощутила физически, как будто… судорога была и закончилась.
Потом был второй заход крика. А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!
А потом мы молчали, отключив видеозвонок. Как будто, смущаясь, отвели глаза.
– Спасибо, – прошептала я Машке внезапно осипшим голосом.
– Обращайся, – улыбнулась она. – Я, море и залив – мы всегда в твоём распоряжении. Ждём тебя тут, на отшибе…
Я прилетела к ней только спустя три года. Приехала обняться и поблагодарить. За поддержку и тот крик.
За то, что можно позвонить ей ночью и она никогда не скажет: «Ты с ума сошла!»
Я подарила ей шуточный мегафон, а она мне – шарф, который связала её мама. Машка повязала мне его на шею. Будто упаковала её в яркие вязаные стежки.
И мы пошли гулять по берегу моря.
А потом вдоль залива.
Они слышали нашу боль, а потом слышали наш смех.
Жизнь такая разная…
Никогда не забывайте людей, которые могут стать голосом вашей боли…
Яма
С Сашей я познакомилась через неделю после смерти папы.
Папа умер от рака желудка.
Это было написано в его свидетельстве о смерти.
Я подозреваю, что истинная причина смерти – другая. Папа устал жить, потому что был алкоголиком, а это больно и тяжело.
АЛКОГОЛИЗМ – ЭТО КОГДА ТЫ НЕ ГОТОВ ТРЕЗВЕТЬ, ПОТОМУ ЧТО НЕ ВЫДЕРЖИВАЕШЬ ЧЕСТНУЮ РЕАЛЬНОСТЬ И СЕБЯ В НЕЙ.
Ты сбегаешь в хмельное марево.
А оно разъедает желудок химией спирта.
Папа несколько десятилетий жил в спасительном опьянении.
Я кричала: «Папа!» – и звала его в трезвость. Но он так долго был нетрезв, что разучился быть другим.
Я, его дочь, была недостаточной мотивацией, чтобы научиться вновь. Ведь в трезвости вместе со мной папу ждали боль, ломка, ответственность, неуважение и осуждение других трезвых людей.