Шпаги и шестеренки (сборник) - стр. 68
– Мне передали, что ты уезжал. Куда?
– По твоим делам.
– Спасибо, хотя теперь все бессмысленно.
– Когда болит голова, бессмысленно все. Выпей, пройдет.
– Нет! Я не буду больше пить, никогда! Этот кровавый кошмар… Он будет преследовать меня всю жизнь, и вряд ли та окажется длинной.
– Гарри, – Хью разлил бренди по бокалам и всучил один приятелю, – осталось совсем немного.
– О да, – уныло кивнул хозяин Морноу, – в субботу Летти отдадут американцу, и я…
– Отдадут, если будешь ныть; без тебя я ничего сделать не смогу. Проклятье, насколько легче иметь дело с призраками!
– Ты, ты ее тоже видел?! – Генри осушил бокал, но вряд ли это заметил. – Ты видел этот кровавый ужас?! Это бледное лицо и кинжал в груди?!
– Видел, – подтвердил Хью. – Кинжал ей нисколько не мешает.
– Хью, над любовью и смертью не шутят!
– Да будь я проклят, если шучу, они мне сами сказали.
– Призрак?!
– Их там двое! Призраки разговаривают, мне не веришь, Шекспиру поверь, а эти еще, к счастью для нас, неглупы. Леди очень зла на супруга и ценит комплименты, джентльмен не лишен тщеславия и очень скучает. Я уговорил их на интервью; надеюсь, что они не подведут. Глянь, кстати…
– Что это?
– Вечерняя «Кроникл». Сэр Фрэнсис разрешил мне действовать от твоего имени; он удручен тем, что упустил в своих построениях дворецкого.
Гарри равнодушно взглянул на газету и вздрогнул, его лицо начало медленно багроветь. Читал хозяин Морноу долго, очень долго, затем вскочил, будто в старинном кресле распрямилась чудовищной силы пружина, и, сжимая кулаки, подступил к предателю и негодяю.
– Я знаю, – почти провыл он, – знаю, чем ты добываешь свои деньги… Ты в самом деле не джентльмен, но я не боюсь! Ты можешь меня избить, даже убить, ты можешь…
– Могу, – подтвердил Хью. Что-то стремительно мелькнуло, и Гарри отлетел назад, плюхнувшись в то же кресло, откуда вскочил. – Тебя что-то не устраивает?
– Как ты посмел? Как ты только посмел?!
– Иногда приходится.
Хью с очевидным удовольствием пробежал глазами заметку, повествующую о том, что с молодым лордом М. начали происходить странные события. В день смерти отца молодой человек услышал голос, который вскоре стал его постоянным спутником. Сперва невнятный, он становился все четче и, наконец, сложился в стихи. Сонеты и канцоны преследовали несчастного, единственным способом избавиться от наваждения было записать рвущие душу строфы. Тогда поэт-невидимка исчезал, чтобы следующей полночью вернуться с новым творением. Так продолжалось больше месяца. Лорд М. был сам не чужд поэзии, но никогда не писал столь быстро и предпочитал более новые формы.