Шоумен. Министерство мокрых дел - стр. 2
– Да, из этого сюжета что-нибудь можно вытянуть …
Кажется, эта идея мне начинала нравиться.
– Жень! – вдруг всполошилась Светлана. – Как твое отчество? Иванович?
Я даже не сообразил, что у неё изменился тон, и ответил беспечно:
– Иванович.
Она опустила газету, и только тогда я увидел её лицо. На нём не осталось и тени недавней улыбки, лишь какая-то гримаса.
– Что за чушь? – сказала она с досадой и почему-то со смущением.
Если бы не выражение её лица, я бы не сдвинулся с места. Но лицо уж больно было нехорошее. Я подошёл к столу и взял газету из Светланиных рук. Светлана вроде бы пыталась мне её не отдать, но у неё не получилось.
"Это" я увидел сразу. Небольшое, окаймлённое траурной рамкой сообщение было обведено красным фломастером. Чтобы, значит, долго не искали.
"Трудовой коллектив и друзья скорбят о безвременной кончине своего товарища – Колодина Евгения Ивановича и выражают искренние соболезнования родным и близким покойного".
Подобных сообщений я перевидел тысячи, но это было особенное, потому что Колодин Евгений Иванович – это я.
– Может, речь не о тебе? – неуверенным голосом предположила Светлана.
– Тогда почему эту газету прислали в конверте именно к нам в офис? Да ещё обвели сообщение фломастером?
Я не нуждался в Светланином сочувствии.
И вдруг мне стало по-настоящему плохо. Да, обо мне речь. Я умер. Вот так дела!
***
У Кости Жихарева было удивительное и редкое по нынешним временам свойство. Он давал деньги, ничего не требуя взамен. Жихарев был бизнесменом средней руки, имел в Москве три фирменных мебельных салона, и на нашем горизонте появился совершенно случайно. Я познакомился с ним при подготовке съёмок очередного сюжета. По сценарию предполагалось разыграть одну очень небедную даму. Дело должно было происходить как раз в мебельном салоне. Дама приезжает туда, чтобы купить спальный гарнитур по совершенно сумасшедшей цене – этот гарнитур она присмотрела уже давно. Продавцы вьются вокруг неё, лепеча комплименты её вкусу.
Дама, зная цену льстивой вежливости алчных продавцов, пропускает всё мимо ушей, деловито оформляет покупку, и вот тут-то, когда она уже отдала деньги, начинается самое интересное. За те пять минут, пока ей выписывали чек и пересчитывали толстенные пачки купюр (а гарнитур, скажу я вам, стоил никак не меньше трёх новеньких "Мерседесов"), выставочный образец гарнитура подменили. Внешне он, конечно, был как и прежний, но только внешне. И когда покупательница идёт к выходу из мебельного салона (гарнитур в разобранном виде ей должны доставить чуть позже, прямо со склада), она проходит мимо выставочного образца, а там крутится один из продавцов. Продавец будто бы случайно открывает дверцу платяного шкафа, и внутри наша дама вместо виденного ранее великолепия видит грубого изготовления нешпонированные полки из древесно-стружечной плиты и прочие безобразия. Не веря увиденному, она приближается, продавец запоздало пытается прикрыть дверцу, а та дверца вдруг отрывается и – ба-бах! – об пол, при этом разлетается вдребезги зеркало. Ещё бы дверце не оторваться, если она держалась на ещё тех петлях да на кривых гвоздях вместо шурупов. Продавец заливается краской от смущения и бормочет что-то об этих чёртовых поляках, которые мебель делать не умеют и вообще …