Шоу толстушек - стр. 2
– Понятно, якобы «читает мысли» других, а на самом деле создаёт произвольные умозаключения, – резюмировал мужчина. – И с кем ты больше других общаешься?
– Я изначально решила не отдавать никому предпочтения и не заводить дружеских отношений. Но за мной часто увязывается Марина, задаёт много вопросов. А за одним столом сижу с Катей, она моя ровесница, и из тех, у кого, что называется, «интеллект на лице написан». Есть Оксана, яркая такая, красивая, слегка за тридцать, так она вообще почти ни с кем не разговаривает. Ещё одна не очень общительная сочинка под шестьдесят называет себя Нина, хотя по документам, насколько я помню, она Нинель.
– Обычные армянские дела. Хотя, казалось бы, к чему стесняться своего имени, особенно, если оно красивое и редкое…
– В общем, коллектив настолько разношерстный, что получается не компания, а сборище, – резюмирова Дарья.
– И как сюда вписалась Татьяна Николаевна? – Егор достал из рюкзака металлический термос, отвинтил крышку, налил в неё поостывший кофе и сделал большой глоток.
– Никак. Тут такая печалька, что даже говорить не хочется. Она всё на дочерей жаловалась, как они её молодость заели. А на третий день после приезда, кода выходила из корпуса на завтрак, споткнулась на лестнице, упала и подвернула ногу. Так что сейчас самостоятельно ходить не может и в данное время находится в этом же здании, в отдельной палате.
– Ты Юльке об этом сообщила?
– Нет. Зачем девчонку расстраивать? Она-то думает, что мама отдыхает, оздоравливается, а тут такое. Но, с другой стороны, ничего такого уж страшного не случилось. Татьяна Николаевна сейчас мало двигается, как и всегда, но зато не поглощает килограммами торты и арбузы, повышая уровень сахара в крови, да и под врачебным присмотром находится.
– Ладно, Кошка, мы сексом будем заниматься, или я сюда за триста километров мчался только новости послушать?
– Да и я тоже не только поговорить собиралась…
Закрыв за мужчиной дверь, ведущую в подземный гараж, Дарья ещё немного повалялась на диване, внюхиваясь в подушку, на которой только что лежал Егор. Ей так нравился запах его одеколона! Но она специально никогда не смотрела на флакон, чтобы избежать соблазна запомнить название и когда-нибудь подарить этот аромат кому-нибудь другому. Так пахнуть мог только Любимый.
Однако вставать всё-таки было надо. Пока прямо здесь не заснула. Дарья натянула джинсы и футболку на голое тело и отлила коньяка из бутылки в стограммовую фляжку, пробормотав: «На засыпку». Потом сложила постельное бельё в шкаф, застелила диван-кровать пледом, выключила настольную лампу и вышла во двор.