Шолохов. Незаконный - стр. 49
Сначала Шолоховы сняли полдома у казаков Мельниковых. Сразу завели гусей, индеек, свиней. Плешаковская мельница была не такой современной и мощной, как в Каргинской, но и неустаревшей – с паровым двигателем, двухэтажная. После обмолота хлебов казаки и крестьяне из ближних хуторов всю осень и зиму везли сюда зерно на помол.
Хутор Плешаков относился к Еланской станице – той самой, где жил покойный Степан Кузнецов. Располагался он в ложбине на берегу Дона, но подойти к реке можно было только извилистой дорогой, идущей под меловой горой. В Плешакове было немногим более 80 дворов. Подавляющее большинство из числа семисот жителей составляли казаки. Церкви в Плешакове не было. Плешаковцы содержали паромную переправу, чтоб иметь возможность переправляться на левый берег – посетить местный базар, Еланскую церковь. Отстояв службу, заходили за покупками в мануфактурный магазин купца Симонова.
Юный Шолохов, должно быть, попав туда впервые, попытался вообразить иной поворот своей судьбы: вот он, унаследовав надел Степана Кузнецова, живёт здесь… вот готовится к воинской казачьей службе…
Совсем другая жизнь сложилась бы!
В Еланской станице имелись два приходских училища – мужское и женское. Это приходское и окончил бы он. По достижении 17 лет его, как и всех остальных казачат, записали бы в так называемые «малолетки» и привлекли к отбыванию «сиденочной» повинности: дежурство при станичном правлении, разноска пакетов и прочее. К тому времени он должен был уже иметь свой мундир, коня и оружие: саблю, ружьё, пистолет или, если нет ружья, два пистолета. А в 20 принял бы присягу – и на службу.
Плешаков, куда Миша наезжал в свободные от учёбы недели, дал ему многое в смысле опыта, – но настоящей малой родиной, как случилось с Каргинским хутором, а позже с Вёшенской, не стал. Окружённая складами пыльная площадь, большая конюшня да паровая мельница, куда позвали работать отца, – вот и все плешаковские достопримечательности. Тем более именно здесь ждала его близких самая огромная в их жизни катастрофа.
Поздней осенью 1917 года, накануне той самой, перевернувшей мир революции, в шолоховской семье случился свой переворот.
Умерла Мария Васильевна – бабушка Миши, мать Александра Михайловича. Она не признала внука и невестку, не простила сына. Но из завещания своего непутёвого Сашу не вычеркнула. Огромный капитал деда, купца 2-й гильдии Михаила Михайловича Шолохова, был поделён между наследниками.
Несчастный и загнанный жизнью Александр Михайлович и измученная судьбой Анастасия Даниловна наконец разбогатели.