Шок от падения - стр. 7

Это было что-то вроде нашего семейного портрета. Никогда бы не подумал, что мне будет не хватать подобных вещей. Ты просто не замечаешь, как тысячу раз сидишь между мамой и папой на большом зеленом диване, а твой старший брат загораживает телевизор.

Зато ты сразу замечаешь, когда что-то меняется. Замечаешь места, где его нет, и слова, которые он не говорит.

Я все время их слышу.

Мама включила телевизор – начались «Истэндерс». Для нас это ритуал. Мы даже записывали очередную серию на видео, если не могли посмотреть ее вовремя. Самое смешное, что Саймон был неравнодушен к Бьянке. Мы дразнили его, говоря, что Рики задаст ему трепку. Он громко хохотал и катался по ковру. У него был заразительный смех. Когда он смеялся, всем делалось немного веселее.

Не знаю, смотрите ли вы «Истэндерс». А даже если смотрите, помните ли вы серию, которую показывали сто лет назад. Но я не забуду ее никогда. Сидя на диване, я наблюдал, как открылся обман насчет того, что Бьянка спит с бойфрендом своей матери, и все пришло к развязке. Это та серия, в которой Бьянка уезжает из Уолфорда.

Мы потом долго молчали. Просто сидели и не двигались. Начались другие программы и закончились уже поздно ночью. Это был наш новый семейный портрет: мы втроем сидим на диване и смотрим на то место, где раньше был Саймон.

ПОЖАЛУЙСТА, ПЕРЕСТАНЬ ЧИТАТЬЧЕРЕЗ МОЕ ПЛЕЧО

Она все время читает через мое плечо. Тут и без того трудно сосредоточиться, а она еще читает через плечо.

Пришлось написать большими буквами, чтобы до нее дошло. Сработало, но теперь мне самому неловко. Там была одна студентка-практикантка, будущий социальный работник, которая заглядывала мне через плечо. Молоденькая, с мятным дыханием и большими золотыми сережками. Очень симпатичная.

А теперь она с довольным и самоуверенным видом умчалась по коридору. Я понимаю, что смутил ее. Люди не станут ни с того ни с сего сбегать с довольным видом, если не испытывают смущения. Если все в порядке, то можно просто уйти.

Хорошо, что я могу пользоваться компьютером. Со мной занимался врач-трудотерапевт. Его зовут Стив, и полагаю, в этой истории он больше не появится. Но он был доволен, что я не пытался съесть клавиатуру и не выкинул еще чего-нибудь такого, чего они обычно боятся. Поэтому он разрешил мне пользоваться компьютером. Только он не дал мне пароль, и я должен каждый раз у него спрашивать. И мне положены лишь сорок минут. Здесь все так: сорок минут на то и десять минут на это. Жаль, что я обидел практикантку. Честно. Я очень этого не люблю.

Я не имел права присутствовать на похоронах брата. Но присутствовал. На мне была белая синтетическая рубашка, от которой ужасно чесалась шея под воротником, и черный пристегивающийся галстук. Стоило кому-нибудь кашлянуть, по всей церкви разносилось эхо. А потом подали булочки с кремом и вареньем. И это все, что я помню.