Шкуры из стали - стр. 35
Более того, согласно данным от 84%, выбравших данный режим игры, большинство находило стартовый комплект в виде трофеев с трупов менее удачливых авантюристов уже в первые несколько часов игры. Некоторым он попадался в расширенном варианте, вплоть до летающей лодки, другим в крайне ограниченном, но, его использование позволяло добраться, пусть и с приключениями до обжитых мест, не потеряв самое драгоценное, что дается при старте – жизни».
Данных по Девяти мирам в результате целенаправленной политики «БиоТеха» было очень мало. А Перпетуум являлся довольно специфическим миром, который не интересовал широкие массы на начальных этапах, когда еще царила общая информационная вакханалия. Затем многое порезали, в договора ввели пункты о неразглашении сведений, кроме как через специальную службу цензуры. Поэтому полноводная река мусора с небольшими вкраплениями действительно ценных сведений превратилась в ручеек, который тоже впоследствии иссяк.
Переименовал шкалы в привычные «жизнь», «выносливость» и знакомое только понаслышке«мана», постарался изучить интерфейс. Однако, больше ничего добиться не мог, кроме как возможности перейти в меню распределения характеристик. Ни тебе компаса, карты, часов, термометра, барометра, калькулятора… Да, что говорить даже обычного блокнота не было, как и не имелось возможности сделать видео– или аудиозапись, фотографию.
Еще одно, очень важное действие:
«Вы хотите, чтобы получаемый вами опыт аккумулировался в накопителе кольца-идентификатора ? Да/Нет»
Хочу.
До вашей материализации в новом мире осталось ….9…8…7…6
2
«Внимание, происходит процесс адаптации! Пожалуйста, для вашего же блага, не делайте никаких движений, не открывайте глаза в течение 1.30….1.29…1.28…»
Первое ощущение – сырость. Очень необычно. Особенно после раскаленного пекла Пустошей, где адское солнце и пески вытягивали из воздуха всю влагу.
Второе – холод. Будто обнаженной спиной меня прижали к куску льда. Мгновенно проморозило, забегали загоношилсь по всему телу мурашки. Чуть-чуть приоткрыл глаза, но и этого хватило, чтобы местное светило резануло по ним со всей щедростью. Секунд двадцать ничего не видел за белыми пятнами с радужной каймой. Затем зрение начало медленно восстанавливаться, фокусируясь вместе с отсчитывающим последние секунды таймером. Никогда не любил эти первые моменты в любой игровой реальности – беспомощность практически абсолютная.
Наконец удалось рассмотреть ярко-синее, почти лазурное небо, по которому медленно и неспешно ползли громады многоэтажных, рыхлых слегка серых облаков.