Шкура - стр. 37
– Иди женку встречай, пьяница, – сердитый Панкрат сделал шаг назад, выходя спиной в сени. – И ораву, которую наплодил.
– Какую ораву? Чью женку? – руки Марфы зависли над головой. – Егор? Что он такое говорит?
Глава 20
Неожиданно под ногой Егора сломалась перекладина, и он оказался на полу. Штаны слетели до колен, Егор ушиб свой уже отбитый зад и заохал. Панкрат усмехнулся над братом и отправился за гостями. Марфа, поставив руки на бока, уставилась на Егора. Тот потирал бедро, пытаясь сидя подтянуть штаны.
– Женка? – прошипела Марфа, вспоминая все те ласковые слова, которыми несколько минут назад одаривал ее Егор. – Ребятишки? – кожа лица начала багроветь. – А говорил, что всю жизнь только обо мне…
И тут она резко пришла в себя – Галя стоит рядом. Разошлась баба, совсем мозги растеряла. Подняв разъяренный взгляд на сноху, Марфа поостыла. Та стояла, упершись спиной в стену, и ехидно улыбалась.
– Что зенки вылупила? – рявкнула Марфа, разозлившись не на шутку.
– Допрыгалась, – сквозь смех дерзко проговорила Галя, скрестив руки на груди. – Доскакалась наездница по кочкам.
– Ты что несешь, дурында? Совсем ополоумела? – завизжала Марфа, замахав руками. – Забыла, в чьем доме харчи подъедаешь?
– Скоро твоя очередь придет подъедать! – расхохоталась Галя, широко раскрыв рот. – Видела я, как ты с дядькой-то… Кувыркалась!
Галина показала глазами на Егора.
– Все видела. Интересно, что об этом подумает Панкрат Федосеевич, когда я ему доложусь? А?
– Что ты видела, курица слепая? – по лицу Марфы было заметно, как она растерялась. – Что ты городишь?
– Думаю, и Панкрат Федосеевич сам все заметил. – Продолжала нервировать свекровь Галя. – Посмотри на себя, чувырла, платье швом наверх нацепила и задком вперед перевернула. Ха-ха-ха! Чую, заработала ты сегодня на калачи! С маком!
Развернувшись, Галя переступила порог и с силой захлопнула дверь. Марфа вытаращилась на платье. Матерь божья, это что за мода такая?! И как не доглядела? Пуговки назад, воротничок в глотку врезался…
– А я-то думаю, что ж так шею режет… – Марфа, не видя, куда пристраивает зад, плюхнулась мимо табурета.
– Марфуш, прости меня, грешника окаянного, – запричитал Егор, тяжело поднимаясь на ноги. – Думал, Дунька не дождется, отстанет, а я вздохну и без того слабыми легкими. Ан нет, принесла ее нелегкая. Замучила она меня – спасу нет. Каждый год рожает, будто кошка плодовитая. От кого приплод несет, понять не могу.
– Погодь, дети не твои, говоришь? – вылупилась на него Марфа.
– Конечно нет! Вот те крест! – перекрестился мужик и протянул руку, чтобы поднять женщину.