Шкура - стр. 12
– Ты бы потише басни сказывала, – нахмурившись, Панкрат сел на лавку, вытянул ноги и харкнул в темный угол, куда, обычно, плюет, когда ему что-то не по нраву. – Степка признался, или тебе сон приснился?
– Не брюхатая, понимаешь? – Запрыгала рядом с ним счастливая женушка, посчитав, что вывела сноху на чистую воду. – Два месяца со Степкой не сношались! Два месяца он от нее нос воротил, чтобы доказать – не было между ними соития!
– А тебе откуда известно, что они врозь ночи проводили, а? Подглядывала? Подслушивала? Или тебе они сами каждое утро докладывались?
– Я Степку научила, чтоб к ней любви не проявлял! Сроки все вышли, а девка-то пустая!
– И что? Может, с первого разу не туда попал? – усмехнулся Панкрат, погладив пушистые с рыжиной усы.
– Как же! У нас же с первого раза Федька получился!
– Да-а, – загрустил Панкрат, вспомнив старшего сына, умершего от тяжелой болезни много лет назад.
– У Вальки Подоприхи тоже с одной ночи дите прижилось! – продолжала Марфа доказывать, что Галька оболгала Степу. – Милка Ляшкина с полпинка забрюхатила!
Панкрат приподнял одну бровь, искоса посмотрел на жену и выдал:
– Откуда тебе-то известны такие подробности? Свечку держала? – Медленно поднявшись с лавки, мужик рассвирепел. – Сколько разов предупреждал, чтоб сплетни не собирала, а?
Заметив, как муж сжал кулаки, Марфа сбавила тон.
– Да пойми ты, Фома неверующий, девка эта с хитринкой. Захотелось жрать от пуза, вот и наговорила на нашего сына.
– Ты, сорока, по себе не суди, – Панкрат двинулся в комнату. Тяжелые шаги от кирзовых сапог эхом зазвучали в голове Марфы. – Забыла, как меня в оборот взяла, чтобы я на тебе женился? – И скрылся за дверью.
Втянув губы, ошарашенная женщина насупилась. В дом вошла Галя. Поставив на стол ведро, до краев заполненное куриным яйцом, она села на табурет и выдохнула с облегчением.
– Чего расселась, клуша? Вставай и бегом сено ворошить. – Рыкнула на нее свекровь.
– Устала, – вытерев вспотевший лоб рукой, Галя сняла с головы косынку. – Тяжко мне.
– С чего вдруг тяжко стало? – С насмешкой спросила Марфа. – Ты давай, поворачивайся, а то я тебя мигом к мамке с батькой отправлю. Нечего прохлаждаться. Ты не барыня, чтоб сиднем сидеть. А ну? Кому говорю?
– Тяжелая я, – простонала Галя, поставив локти на стол и приложив ладони к голове. – Дурно мне, спасу нет.
– Тяжелая? – Вылупившись на побледневшую сноху, Марфа подошла к ней вплотную. – Значит, Степка и ты… Два месяца назад…
– А Вы до сих пор не верили?
– Ну и шкура же ты! – завелась Марфа, хлопнув кулаком по столу. – Вонючая шкура дохлого осла!