Школония - стр. 17
Когда мы оказались в широком коридоре, Данил вышел вперед и встал возле дверей столовой. Он чего-то ждал и бросал на Рому и Софию напряженные взгляды.
Тогда я понял, чего он от меня хотел: чтобы я открыл дверь. Проявил свою самостоятельность именно здесь. И, судя по выражению лица, делал он это не из светлых намерений. Ему просто хотелось надо мной поиздеваться.
Наши взгляды встретились. Я пытался донести до него:
«Этого я сделать не смогу».
«Я знаю», – взглядом отвечал он.
В итоге Данил открыл дверь и пропустил меня вперед. Честное слово, я бы не зашел первым, но наш поход в столовую затягивался.
Внутри было не так много детей и подростков, как вчера. Похоже, все уже успели позавтракать и разошлись по своим делам. Кстати, чем же они занимаются? Никто так и не просветил меня насчет этого.
Мы направились к вчерашнему большому столику, на котором уже стояла еда, и лишь при виде нее я вспомнил, что не ел почти сутки. Здесь были чай, горячий омлет и бутерброды, наверное, с самым дешевым в мире сыром – он был абсолютно безвкусный и по виду напоминал пластик.
София села рядом с Ромой, меня же пристроили рядом с Данилом, чтобы ему было удобнее объяснять мне ситуацию.
Я старался приглушить пробудившееся чувство голода, но запах, исходящий от теплого омлета, не давал покоя, и я непроизвольно сглотнул. Так громко, что, кажется, все это услышали.
– Давайте сначала поедим, а потом поговорим, – с нежностью сказала София, заметившая мое смятение.
Все ели быстро и не отвлекались. Стол для меня был слишком высок, и пришлось положить тарелку с бутербродом на колени.
– Ну, – сказал Данил, сделав последний глоток чая, – а теперь к делу.
Он потянулся к карману своего поношенного пальто и вытащил оттуда свернутую газету. Я с трепетом наблюдал за тем, как он ее разворачивает и листает в поисках статьи.
– А, вот, – наконец сказал он, кладя раскрытую газету на стол. – Читать ты хоть умеешь?
Я кивнул. Уже протянул руки, чтобы взять газету, когда вмешался Рома:
– Прочти вслух, нам с Софией тоже интересно.
– Ладно. – Данил откашлялся и с тоном оратора зачитал: – «Пропал мальчик. Возраст: тринадцать лет. Цвет волос: рыжий. Цвет глаз: голубой. Был в инвалидном кресле, не может говорить. Просьба тем, кто обладает хоть какой-то информацией, обращаться по указанному ниже телефону либо приходить по адресу…»
Даже в газете написали, что я инвалид. Я понимал, что это моя неотъемлемая часть, особая примета, по которой меня легко можно найти, и так далее, но все-таки.
– Тогда отвезем его прямо сейчас? – спросила София, оглядываясь на меня и Данила.