Школа Токобаяши - стр. 6
Дом семьи Араи был небольшим и располагался прямо в самом конце улицы. Деревья, что виднелись за ним, казались старыми и увядающими. Словно искривленные руки, они тянулись к крыше, цепляясь за ее края. Старый деревянный забор уже имел кое-где заметные щели, и Рэн с грустью обвел взглядом всю территорию. В темноте его дом казался еще более древним и заброшенным.
– Я дома, – неуверенно произнес Рэн, заходя внутрь. Он давно привык молча возвращаться в свою квартирку в Токио, и теперь произнося вслух что-то такое, чувствовал себя не уютно.
– Рэн? – слегка уставшая и взъерошенная Араи Кио появилась в дверном проеме, – Почему ты приехал?
– Я… – парень не знал как начать разговор, а встретившись с серьезным взглядом матери и вовсе растерял все свои мысли, – Я хотел бы пожить немного дома…
– Что? Тебя уволили? – женщина явно выглядела недовольно и разочарованно. Она медленно прошла вглубь кухни, принявшись громыхать какой-то посудой.
– Да, уволили… – стараясь как можно тише ответить на поставленный вопрос, сказал Рэн. Но все же был услышан.
– Я так и знала. Ты никогда не мог сделать ничего правильно! – прокричала женщина.
– Это временно…
– Конечно… – Кио была в ярости, она вернулась назад к сыну, держа в руках потрепанное полотенце, – С самого детства… Ты…
– Я пойду к себе, – не став дожидаться очередных нападок матери, произнес Рэн.
– С ужина осталось немного риса и овощей, – кинула ему напоследок женщина, прежде чем вновь скрылась в полумраке узкого коридора. Парень давно привык к такому отношению и лишь молча пошел в свою комнату, находящуюся в самом конце.
Достав из шкафа футон, Рэн сразу лег, уставившись в потолок. За окном было тихо, что не могло не радовать парня. Каждое лето он подолгу не мог уснуть от пения цикад. Но осенью все погружалось в тишину, прерываемую лишь шелестом листьев и стуком дождей. Он все еще раздумывал, стоит ли ему идти на встречу и тут же вскочил. Потянувшись к небольшой тумбе, парень выудил оттуда старый фотоальбом. Бегло пролистав несколько листов он остановился на общей фотографии. Ком подступил к его горлу, когда все лица стоящих ребят были расцарапаны, словно булавкой. Рэн попытался узнать хоть кого-то из череды этих зияющих дыр, но не нашел даже себя. Идти назад к матери ему не хотелось, и парень молча убрал альбом назад, переворачиваясь на правый бок.
– Я должен пойти, – задумчиво произнес Рэн в пустоту. Ему были совершенно непонятны эти провалы в памяти, вызывающие такие странные ощущения. Словно воспоминания и вовсе принадлежали не ему. Проворочавшись практически до самого утра, парень наконец-то уснул…