Школа. Остаться в живых (сборник) - стр. 17

На перемене Витюша ее догоняет.

– Спасибо за английский, – говорит он, – Я на химии все переписал. Вот.

С этими словами он протягивает ей тетрадку.

– Ты прочитал? – спрашивает она, слегка краснея.

Витюша мнется.

– Ну, – начинает он, – ты же не думаешь, что… Короче, ты поезжай. Надо так надо. Потом же все равно вернешься, так?

– Will you miss me? [3] – спрашивает Маша тихо.

Пятиклассники несутся мимо с визгом. Один цепляет Машку за руку, успевает получить оплеуху.

– Чего ты говоришь? – хмурится Витя, – Прости, я не слышал.

– Так. Ничего. Учи английский.

Следующий урок – история. Лариса Васильевна – жуткая молодящаяся дама музейного вида, зато у нее правильно поставленный, педагогический, уверенный голос. История для нее – точная наука. А точнее любой истории – методичка, спущенная из отдела образования.

Она поблескивает очками и говорит, говорит, говорит.

– Ключевая роль Иоанна Грозного в становлении российской государственности еще недавно подвергалась сомнению, – вещает она, – К счастью, в последние годы все вернулось на свои места. Сегодня не так важно, за что именно Иоанна Четвертого прозвали Грозным; важно, что в его время государство было крепким, как никогда до тех пор, и Россию уважали на Западе… – Она переводит дыхание, впечатленная важностью момента. Окинув класс орлиным взором, продолжает: – И особенно печально видеть, как впоследствии это уважение разрушалось и разбазаривалось – как в давние смутные времена, так и в совсем недавние… Наше поколение все это видело… Очевидно, что России необходима сильная рука, какая была у царя Иоанна Грозного!

– Бред, – тихо говорит Дан (он сидит у окна и рисует что-то в тетрадке). – Полный бред.

Но Лариса Васильевна не слышит.

– Конечно, несогласные всегда будут, – говорит она, – Достаточно послушать западных псевдоисториков, которые специализируются на охаивании России… Случается, я по долгу службы просматриваю передачи на канале «Discovery». Там царя Ивана называют не иначе как патологической личностью. – Она оскорбленно блестит очками. – Выпячивают, что называется, не лучшие его черты и акцентируют внимание только на них. По-вашему, это научный подход? Вот вы, Парфенова, что думаете?

Машка вздрагивает.

– Не знаю, – говорит она. – Наверно, ненаучный.

– Где-то вы в облаках витаете, Парфенова. И я даже знаю, в каких облаках.

Машка бледнеет. Поднимает глаза на учительницу.

– Это здесь вообще ни при чем, – говорит она.

– Отчего же. Где вы там собираетесь учиться? В Лондоне? Представляю себе, чему они вас там научат.

– Я не знаю, что будет там, – звенящим голосом произносит Маша, – И вы не знаете. Вы там не были никогда. Зачем же говорите?