Школа хороших матерей - стр. 31
Когда психолог спрашивает про физическую близость, Фрида признает, что родители редко ее обнимали или говорили: «Я тебя люблю» – именно такими словами. Но к старости они стали более ласковыми. В китайских семьях люди более сдержанны. Она на них за это не в обиде. Она будет вести себя иначе с Гарриет, она, возможно, обнимает и целует Гарриет даже слишком часто.
– Значит, ваши родители люди сдержанные.
– Я не думаю, что говорить так справедливо. Заботы обо мне лежали в основном на моей бабушке. Матери моей матери. Она умерла двенадцать лет назад. Я каждый день ее вспоминаю. Как я жалею, что она не дожила до рождения Гарриет. Бо́льшую часть моего детства мы делили с ней комнату. Она очень меня любила. Вы должны понять: работа моих родителей требовала полной отдачи. Они испытывали сильное давление. То, что они выбились в профессора, не означает, что жизнь стала легкой. Они не только о нас заботились. Они несли груз ответственности и за своих родителей. И за своих сестер и братьев. Они помогали всем. У кого-то из родни были долги. У моего отца от стресса развилась язва. У них на меня не оставалось времени. Вы не можете судить их по американским стандартам.
– Миз Лью, я чувствую, вы начинаете защищаться.
– Мои родители обеспечили мне очень хорошую жизнь. Они сделали для меня все, что могли. Это я напортачила. Я не хочу, чтобы кто-то их обвинял.
Психолог уходит от этой темы. Они обсуждают ее реакцию на плач Гарриет, нравится ли ей заботиться о Гарриет, инициирует ли она игры, как использует похвалу. Она отвечает так, как, по ее мнению, вероятно, ответили бы мамочки с детской площадки, рассказывает о жизни, которая управляется терпением и радостью, голос ее повышается, приобретает девическую ломкость. Окажись любая из этих мамочек в ее положении, ослепила бы себя или выпила хлорки.
– Вы сказали, что от вас ушел муж.
Фрида напрягается. Она говорит, что они прожили вместе восемь лет, женаты были три года, их познакомили общие друзья на вечеринке в Краун-Хейтс.
– Гаст сказал, что сразу же положил на меня глаз. У меня на это ушло больше времени.
Брак был благополучный и счастливый. Гаст стал ее лучшим другом. С ним она чувствовала себя в безопасности. Она умалчивает о том, что раньше у них было больше общего, что у Гаста было чувство юмора, что желание иметь ребенка от него убедило ее вообще родить ребенка, что он был разумным человеком, доверял науке и медицине, что позднее они спорили о том, как ей рожать. О ее отказе рожать дома или с повитухой. О ее спокойном отношении к эпидуральной анестезии.