Школа Делавеля. Чужая судьба - стр. 4
– Так вот, я сегодня был в гостях у Жучары, ну ты знаешь, это сват Миролиста…
– Папа, давай ближе к делу, что за привычка в обход Заповедного леса к главному подходить?! – буркнула я.
– Да что ж ты меня с мысли-то все время сбиваешь?! – раздраженно воскликнул отец.
– Ну ладно, ладно, ну прости, папуль, – скорчила я виноватую рожицу. С папой это всегда срабатывает.
Бросив на меня укоризненный взгляд желто-зеленых глаз, папа махнул рукой и продолжил, чуть подавшись ко мне через стол:
– Так вот, к Жучаре из Грибного прилетал двоюродный брат Мякун погостить. А ты знаешь, кто он?
Я качнула головой, но неожиданно ощутила странный укол в сердце – предупреждение.
Отец почему-то шепотом продолжил:
– Мякуна мало кто любит в Грибном. Большей частью боятся. Он – видящий!
Я невольно кивнула и, понизив голос, согласилась:
– Понятное дело. Кому ж понравится, что твоя судьба для кого-то как на ладони.
Отец виновато потупил глаза, сел на стуле ровнее, словно решая – стоит ли продолжать разговор, а я, не выдержав, поторопила:
– Ну? Что ты там натворил? Признавайся! – И не знаю почему, но стало страшно. Хотя по моему виду этого, наверное, не скажешь.
Папа помялся, посмотрел на меня глазами голодного пса и заговорил, оправдываясь:
– Я ж понимаю, каково тебе… такой. Ты ведь моя кровиночка… А давеча так рыдала о своей горькой судьбинушке…
– Рыдала? Когда это? – вскинулась я, уже догадываясь об ответе.
– Когда нектара в трактире на Лесной перебрала! – укоризненно ответил отец.
– Ну перебрала, чего по пьяни не ляпнешь, – стушевалась я.
Вообще-то, я не пью, но неделю назад случился очередной неприятный момент в моей жизни. В кои веки один видный красивый мужчинка дал понять, что я ему нравлюсь. Решилась я пригласить его на свидание. И каково же было мое удивление, когда получила великодушное согласие! Пусть сам мужчинка не в моем вкусе был, но на безрыбье и рак рыба. А так, думала, попробую, хоть раз на свиданку слетаю. Слетала! Весь вечер прождала на берегу озера, мысленно разыгрывая нашу встречу и планируя остроумный разговор, а потом, наутро, надо мной весь отряд хохотал. Оказалось – это розыгрыш был. Вот с горя и напилась вечером. Мало того, что с трудом до дома долетела, еще и от матери получила за неподобающее поведение, позорящее славную гордую фамилию Пчелка. Впрочем, мама уже давно на мне крест поставила и словно забыла о моем существовании. Для нее солдаты ее бригады гораздо ближе и роднее, чем собственная дочь.
Пока я предавалась печальным воспоминаниям, отец продолжал:
– Все я понимаю, доча! Думаешь, не вижу твоих страданий. Да все мужики – дураки, раз не могут разглядеть в моей девочке сильный дух и добрую душу. И готовишь ты не хуже меня…