Школа бизнеса в деревне Упекше - стр. 72
– Не беспокойся. Лет десять еще протянешь. Гарантирую. Твой же приятель Джангир Айдагулов тебя не раз вразумлял: «До семидесяти пяти ничего не бойся». Тебе же как раз шестьдесят пять.
– Тогда для чего же?
– Явился-то? Чтобы ты на себя посмотрел. Себя узрел, так сказать.
– Только для этого? Я и в зеркало на себя могу посмотреть.
Мой незнакомец собрал у носа морщины, словно собираясь то ли чихнуть, то ли презрительно фыркнуть.
– Нет, причем тут зеркало. Посмотрел внутренним взором.
– А-а-а… – протянул я так, как будто мне все стало понятно.
– Вот тебе и а-а-а. Посмотрел? – Он отвел мне некоторое время на внимательный просмотр. – И что же ты в себе видишь?
– Если откровенно… – Я не был уверен, что откровенность меня не скомпрометирует.
– Валяй откровенно. Напрямую. Что тут жеманиться.
– Если откровенно, то вижу свалку мусора.
– Вот! Молодец, что признался. Человечек ты и впрямь так себе, дрянцо помойное, хотя на твое счастье музыка тебя спасает.
– А ты что – лучше?
– Не лучше и не хуже. Я во всем тебе подобен. И мое спасение – в тебе одном. Поэтому мой тебе совет. Теперь начни этот мусор в себе разгребать. Как когда-то на даче опавшие листья – грабельками… раз-раз…
– А может, поджечь, чтобы разом сгорело?
– Нет, будет дымить, и дым этот очень едкий, смердящий, от него глаза слезятся. Лучше потихоньку, не сразу. И так, чтобы никто не догадывался. Не надо бить себя в грудь: я, мол, такой хороший. Мусор в себе разгребаю. Не надо громких слов о твоих благих намерениях. А то мусор весь выметешь, а они и вселятся. Они любят все чистое.
– Кто это они?
– Ну, есть тут одни заинтересованные товарищи.
– Ладно, учту. – Я не стал уточнять, кто намерен в меня вселиться, а решил выяснить для себя нечто иное. – С мусором внутри меня постараюсь покончить. А вовне? От чего-то мне тоже следует избавиться? Выбросить вон. В мусор.
– Это твое новое тряпье, что ты недавно купил? В мусор.
– А книги?
– Новые? Только что с прилавка? В мусор. Старые же сохрани. Они – настоящие.
– А ноты?
– С нотами подожди. До особого указания. Впрочем, одно указание ты уже получил от Мориса Равеля. Так следуй ему – учи программу. И начни непременно с вальсов – благородных и сентиментальных. Они ведь написаны для тебя. – Слишком хорошо знакомый мне незнакомец снова стал то сминаться, то разглаживаться, явно собираясь меня покинуть. – Ну, вот и все. Теперь прощай. Я тебе, кажется, все сказал.
– А шахматы? – выдохнул я напоследок.
– Сохрани. Поигрывай иногда. Ведь ты у нас Михаил Таль. Только если будешь снова летать, мертвую петлю не делай. Слишком рискованно, знаешь. Ни к чему.