Широты тягот - стр. 2
– Ну как они?
Гиридже Прасаду не по себе, хотя все, казалось бы, не так уж плохо. Солнце наконец вышло. Жена, которая приготовила для него завтрак в первый раз, словно забыла о робости – она покрыла ему колени салфеткой, снует вокруг, касаясь его плеч, и ее теплое дыхание скользит по его коже. Ему хочется найти утешение в мясе и жире, но их на тарелке нет.
– Ну как они? – снова повторяет она.
– Кто? – озадаченно переспрашивает он.
– Лепешки.
– Чудесные.
Жена сдержанно улыбается и наливает ему вторую чашку чаю.
Чанда Деви – ясновидящая. Она чувствует призраков и рада молчаливому обществу деревьев. Чутьем понимает их невысказанные желания. И знает, что отказ мужа от плоти принесет ему пользу. Царство плоти эфемерно и ненадежно, особенно в сравнении с царством растений. У него нет от нее секретов – она видела его до последнего уголка, включая реки крови, которые однажды хлынут из ее собственного тела. И это знание делает Чанду Деви упрямой. Оно обращает ее в требовательную жену.
Отправляясь в Оксфорд, Гириджа Прасад впервые покинул свой родной Аллахабад в одиночку. После четырехдневного путешествия в запряженных лошадьми повозках, на паромах и в поезде он наконец поднялся на борт корабля, отплывающего в Англию, не взяв с собой ни банок с маринадами, ни ги-паратха[3], которые могут храниться дольше человеческого века, ни изображений разнообразных богов и членов своей семьи, включая нарисованный им самим портрет матери.
Оставить богов было легко – особенно Раму, послушного сына, бросившего свою жену без внятных причин, и бабу́[4] с берега реки, даже и не бога вовсе, а лишь исхудалого донельзя старика, – но расстаться с портретом матери и избежать при этом серьезной душевной травмы казалось немыслимым. Однако перспектива смотреть ей в лицо за морями-океанами сулила худшее. Чтобы пережить разлуку, он должен был начать новую жизнь. Катастрофически новую, при одной мысли о которой у него обострялся геморрой. Выбравшись на бескрайний океанский простор, он укрылся в раковине молчания. Мертворожденные слезы породили стойкий запор. Прилежный исследователь царства растений, Гириджа Прасад предусмотрительно запасся целыми килограммами шелухи семян исабгола, белого подорожника. Для борьбы с другими физическими недомоганиями у него были с собой сушеные листья туласи, кора нима, имбирь, куркума, корица и молотый перец. В Дувре он с трудом убедил таможенников, что не собирается торговать контрабандными пряностями.
В первый же день своего пребывания в Оксфорде Гириджа Прасад Варма превратился в Ваму – так стали звать его местные преподаватели, непривычные к индийским именам. А вечером того же дня он впервые в жизни попробовал спиртное и вдобавок нарушил вековой запрет на употребление