Шестое вымирание - стр. 23
– Я больше не могу! – воскликнул Кенни, сжимая кулаки. Его лицо было пунцовым. – Ты должен заставить его услышать голос разума!
– Где он?
Кенни махнул в сторону двора, раздраженный и в то же время смущенный.
– Что он делает на улице в такой дождь? – спросил Грей, направляясь за дом.
– А я откуда знаю?
Грей прошел на задний двор. Единственная лампа над дверью в кухню давала мало света, но он без труда разыскал высокую фигуру, которая стояла рядом с шеренгой олеандров, обозначающих край участка. Грей застыл на мгновение, стараясь разобраться в увиденном.
Его отец стоял босой и полностью раздетый, если не считать мокрых трусов, облепивших высохшее тело. Худые руки были подняты вверх, лицо обращено к дождю, словно в молитве к богу грозы. Затем эти худые руки сошлись вместе наподобие ножниц перед кустами.
– Ему кажется, будто он подстригает олеандры, – объяснил Кенни, несколько успокоившись. – Я застал его разгуливающим по кухне. Это уже второй раз на неделе. Только мне не удалось заставить его вернуться в кровать. Сам знаешь, каким упрямым он мог быть, еще до… до всего этого.
Болезнь Альцгеймера.
Кенни крайне редко произносил это слово вслух, словно опасаясь тем самым заразиться страшной болезнью.
– Тогда я и позвонил тебе, – продолжал он. – Тебя отец слушается.
– С каких это пор? – пробормотал Грей.
В детстве у них с отцом были очень бурные взаимоотношения. Пирс-старший, бывший нефтяник их Техаса, крепкий и грубый, считал, что в жизни нужно быть сильным и независимым. Точнее, так было до тех пор, пока в аварии на буровой установке он не потерял ногу по самое колено. После этого его отношение к жизни стало раздраженным и желчным. И свои чувства он вымещал преимущественно на своем старшем сыне. В конце концов Грей был вынужден бежать из родительского дома. После службы в армии он оказался в «Сигме».
И вот сейчас, стоя в темноте под дождем, Грей старался отыскать того сурового, сварливого мужчину в этой хрупкой фигуре у изгороди. Он видел обвисшую кожу, проступающие сквозь нее ребра, сгорбленную спину, похожую на рельефную географическую карту. Все это нельзя было назвать даже тенью его прежнего отца. Это была лишь оболочка, возрастом и болезнью начисто лишенная содержания.
Подойдя к отцу, Грей ласково тронул его за плечо.
– Папа, достаточно.
На него уставились глаза, поразительно яркие. К сожалению, в них горела былая злость.
– Нужно подстричь эти кусты. Соседи уже жалуются. Твоя мать…
«Ее уже давно нет в живых…»
Подавив чувство вины, Грей крепче стиснул отцу плечо.
– Папа, я этим займусь.