Шестое чувство - стр. 18
– Не люблю я его, Наина. – Симка села на ладони – ее била дрожь. Неужели она это произнесла?
– Помнится, ты говорила, что тебе не двадцать и любовь тебя не интересует, – беззлобно напомнила тетка дуре племяшке, – ты хоть понимаешь, как тебе повезло?
– Наина, – пожаловалась дура племяшка, – не могу больше! Тоска жуткая.
– Тоска? Ах ты, маленькая дрянь! – прошептала Наина. – Ты посмотри, в кого ты превратилась!
Симка непроизвольно втянула живот. Замечание было несправедливым и потому обидным. Серафима действительно прибавила в весе, но это ее совсем не портило. Скорее наоборот. Мягкая женственность и округлость некоторых мест ничего, кроме эрекции, у мужа не вызывала, как и у других представителей противоположного пола. Талия, правда, слегка поплыла, но это от скуки. Ей нужна встряска. Взрыв эмоций, полет в астрал, умопомрачительная страсть – все, чего Юлий не мог дать по определению.
– Надоело все.
– На шейпинг запишись и перестань таскаться по кабакам. Стыдно людей. Замужняя женщина, тьфу. – В сердцах Наина чуть не плюнула на иранский ковер ручной работы.
Симка обняла тетку, зарылась в плечо:
– Нанка, не пили, и так тошно.
– Тошно тебе? – похлопала племянницу по спине тяжелой рукой Наина. – Прямо Катерина в «Грозе». Тошно тебе от безделья. Возьми в руки книжку, детям почитай, а то ведь мозги тоже жиром заплыли.
– Ой, отстань. – Симка оторвалась от Наины и бросила вороватый взгляд на часы.
– Что, – перехватила взгляд тетушка, – опять куда-то намыливаешься?
– Нан, пятница…
– Тебе-то какая разница? Пятница у тех, кто работал.
Симка вскинулась:
– Я, что ли, не работаю? А кто все это делает? – Рука описала круг.
Что есть, то есть: нигде ни пылинки, ни соринки, ни пятнышка. Это у них в роду.
– Ну да, а твоя фрекен Бок валяется перед телевизором на диване или по магазинам шарится, шмотки покупает, пока ты нормативы по домоводству сдаешь, – проворчала Наина.
– Ты не понимаешь, с утра до вечера одно и то же.
– А кто тебе доктор? Подруга твоя Алена – клейма негде ставить, – продолжала нападать на племянницу тетушка. – Рви отношения, пока не утянула тебя эта потаскуха в пропасть, не подруга она тебе. И так уже по городу слухи поползли. И пить завязывай, а то ведь как мать закончишь.
Валентину несколько раз выводили из запоя под капельницей, и она наконец согласилась на кодирование.
Симка ощетинилась, готовая стоять насмерть за свой образ жизни и свободу от рабского труда домохозяек. В череде серых, похожих, как листья на дереве, дней Алена была единственной отрадой, спасительным бризом, наполнявшим Симкины поникшие паруса.