Шестеро против Скотленд-Ярда (сборник) - стр. 26
Затем жильцы со второго этажа увели ее к себе и не позволяли подниматься наверх.
Полисмены были очень придирчивы и скрупулезны, но не опускались до грубостей или запугивания. А я думала: как же они все еще молоды – даже самый старший из них. Мне в особенности запомнился инспектор. Он выглядел совсем юным, когда снял форменный головной убор.
Они не могли понять, как он оказался на парапете, но моя история им все объяснила, и нашлось немало людей, полностью подтвердивших ее правдивость. Прежде всего, Ма Поллини и братья Денверы, которые еще не спали, когда накануне вечером он свалился с лестницы. Они тоже могли немало порассказать о Фрэнке, о его постоянной хвастливой лжи, об идиотских выходках, на которые он был способен, и постепенно у полицейских сформировался совершенно определенный образ этого человека.
Для участия в расследовании отобрали двух или трех моих постояльцев, и мне пришлось прийти тоже. При этом возник только один весьма неприятный момент, и виновником тому стал инспектор.
– А ведь вы убили его, если хотите знать, Ма, – сказал он, уже покидая зал заседания комиссии по расследованию.
Должно быть, я уставилась на него в таком ужасе, что ему пришлось мягко положить ладонь мне на плечо.
– Пусть это послужит вам уроком на всю жизнь. Никогда больше не пытайтесь втащить взрослого мужчину в окно верхнего этажа, держа его за ноги, – назидательно добавил он.
Думаю, вы все читали репортажи о расследовании. Пресса уделила ему большое внимание. Судебный медик был особенно въедлив, но я твердо держалась своей версии: испугалась, растерялась и потому ухватила его за ноги. Наверное, я сделала глупость, но больше мне ухватиться было не за что.
В итоге все остались удовлетворены. Присяжные вынесли приговор: «Смерть в результате несчастного случая» – и разошлись по домам. Почти все мои жильцы добровольно пришли на следствие, чтобы поддержать меня. Пригласили и Луизу, конечно же. Она дала свои показания спокойно и без лишних эмоций, а мне показалось, что она даже помолодела, моя бедная любимая старая подруга.
Тем вечером она рано легла спать. Ей не хотелось разговаривать со мной, да и у меня не было желания беседовать с ней. Я понимала, какой это шок для Луизы, и хотела дать ей время преодолеть его, чтобы проснуться и почувствовать себя излечившейся, осознать, каково это: получить шанс начать жизнь сначала, без необходимости тащить на себе тяжкий груз, тянувший ее назад и на дно.
Сама же я настолько привыкла бесконечно повторять одну и ту же историю, что сама стала верить в ее истинность. Ведь моя фантазия оказалась столь простой, такой легкой для запоминания, какой она и бывает в реальной жизни. Именно это и произошло.