Шестеро против Скотленд-Ярда (сборник) - стр. 12
И он вышвырнул меня за дверь. В прямом смысле слова – ухватил за плечи и выпихнул в коридор. Мною овладела ярость, и я потеряла контроль над собой от злости.
– За это когда-нибудь убью тебя! – пообещала я.
Однако когда дошло до дела и убийство произошло, то у меня было совершенно иное состояние духа.
В конце двадцатых годов они оба поселились в моем пансионе. Мы все стареем. Признаюсь, меня, как, вероятно, и всех, такое открытие ужаснуло, но не выбило почвы из-под ног. В конце концов, я пережила не менее сильные ощущения в тот день, когда впервые обнаружила, что не могу больше выходить на сцену в балетной пачке. Надо было что-то менять в жизни. Жаль, но ничего не поделаешь.
Я оставила сцену и купила дом, использовав значительную часть своих скромных сбережений. Это не какой-нибудь огромный особняк, а небольшой пансион, где всем управляла я с помощью двух своих юных помощниц, но постояльцам самим приходилось брать на себя основную часть обязанностей по хозяйству.
Не стану называть точного адреса, но мое заведение расположено в районе Мейда-Вэйл близ Килберна в одном ряду с точно такими же домами, считавшимися когда-то фешенебельными и до сих пор остававшимися респектабельными, вопреки мнению некоторых людишек, которых мне приходится называть своими соседями.
Мой пансион имеет три этажа, подвал и чердак. Сама я живу в подвале. Там есть комната для меня, кухня и крошечная коморка, служившая когда-то кладовкой. Туда я могу пустить переночевать одного из прежних приятелей, не имеющего денег, чтобы заплатить мне за ночлег как положено.
Луиза и Фрэнк заняли сначала помещение на втором этаже. Но так продолжалось недолго. Вскоре они переместились на этаж выше, а ко времени, когда развивались основные события моего повествования, могли себе позволить только чердак. Там им отвели две комнаты с газовой плитой в одной из них и умывальником в общем коридоре. Окна чердачных комнат выходили поверх парапета, являющегося отличительной особенностью архитектуры всех домов на нашей улице. Это был большой, покрытый желтой штукатуркой выступ, который служил окончанием крыши, а дома делал похожими на огромные глыбы маргарина, какие видишь на прилавках в «Сейнсбери».
Не думаю, что по-настоящему знала Фрэнка, пока он не поселился у меня дома. Но, как выяснилось, еще хуже я представляла себе Луизу. Порой снова видела мою милую старую подружку, какой она была на самом деле, замечала в ней живую и яркую личность, подзабытое искреннее дружелюбие – то есть все то, что заставляло меня любить ее всю жизнь. Но по большей части она держалась со мной настороженно. Старалась не оставаться со мной наедине. Всегда готовая защищаться, вечно чем-то напуганная.