Шестерка воронов - стр. 60
Матиас склонился над волком. Челюсти животного были сломаны, и зверь дергался в агонии на земле. Парень взял камень и ударил волка по голове. Когда тот замер, плечи Матиаса поникли. Толпа радостно улюлюкала, топая ногами. Только Нина знала, чего это ему стоило, ведь он дрюскель! Для них волки – священные существа. Дрюскели их разводили для сражений, как и огромных коней. Волки были их друзьями и компаньонами и боролись бок о бок со своими хозяевами.
Первый волк уже пришел в себя и начал подкрадываться. «Осторожней, Матиас!» – подумала Нина в отчаянии. Он поднялся на ноги, но двигался слишком медленно и устало. Его мысли занимала не битва. Противниками Матиаса были серые волки, сильные и дикие – они являлись родичами северных фьерданских белых волков. Нож он потерял, оставшись с одним лишь окровавленным камнем в руке, а последний уцелевший волк вышагивал по арене прямо перед кучей оружия. Зверь опустил голову и оскалился.
Матиас прыгнул влево. Волк набросился на него, впиваясь зубами ему в бок. Хельвар издал сдавленный звук и тяжело повалился на землю. На секунду Нине показалось, что он сдастся и позволит зверю лишить его жизни. Однако он начал рыскать рукой по песку, пытаясь что-то найти. Его пальцы нащупали кандалы, которые прежде сковывали ему запястья.
Матиас схватил их, закинул цепь на шею волка и сдавил ее. От напряжения вены на его шее вздулись. Заляпанное кровью лицо было прижато к шерсти волка, глаза – крепко закрыты, губы шевелились. Что он произносил? Повторял дрюскельскую молитву? Прощался?
Задние лапы волка судорожно дергались. Его глаза закатились, так что остались видны только белки, ярко выделявшиеся на фоне вздыбившейся шерсти. Из груди донесся тонкий визг. А затем все кончилось. Зверь не шевелился. Оба бойца продолжали лежать на песке. Матиас не открывал глаз, зарывшись лицом в шерсть.
Толпа одобрительно гудела. Лестница с ведущим бой юношей опустилась, и тот поднял Матиаса на ноги, победно задрал его руку вверх, а затем легонько пихнул его, и Хельвар наконец поднял голову. У Нины перехватило дыхание.
По грязному лицу Матиаса текли слезы, оставляя влажные дорожки. Вся ярость куда-то ушла, словно пламя, которое задули. Его глаза были холоднее северного моря, не выражали никаких эмоций, и во взгляде не осталось ничего человеческого. Вот что сделал с ним Хеллгейт. И это ее вина.
Стражники снова схватили Матиаса, сняли цепь с шеи волка и надели кандалы ему на руки. Когда его поволокли прочь с арены, толпа начала возмущенно скандировать: