Шестьдесят рассказов (сборник) - стр. 4
Однако через некоторое время разбойники утратили всякий интерес к пришельцу и под тем или иным предлогом разошлись по своим углам. Только Козимо продолжал разговаривать с ним, все еще его не узнавая.
– А когда он выйдет из тюрьмы, что он собирается делать? – спросил Козимо, имея в виду бывшего атамана.
– Что он собирается делать? – переспросил Планетта. – А разве он не может вернуться сюда?
– Конечно, конечно, почему же нет? Но я подумал о нем, я подумал… Тут многое переменилось. Ему захочется опять командовать, это понятно, а я уж не знаю…
– Чего ты не знаешь?
– Не знаю, согласится ли Андреа… как бы чего не вышло… По мне, так пусть возвращается, мы с ним всегда ладили.
Так Гаспар Планетта узнал, что новым атаманом стал Андреа, один из прежних его товарищей, которого он, правда, всегда считал большой скотиной.
Дверь широко распахнулась, и Андреа остановился посреди комнаты. Планетта помнил ленивого верзилу, а теперь перед ним стоял грозный разбойник со свирепым взглядом и пышными усами.
Андреа тоже его не признал.
– Вот оно что, – сказал новый атаман, узнав о Планетте. – А чего ж он не бежал из тюрьмы? Ведь это так просто. Марко тоже упрятали за решетку, но он не пробыл там и недели. И Стелла бежал без труда. А уж ему-то, атаману, сидеть в тюрьме вроде бы и вовсе не пристало.
– Теперь там, к слову сказать, не то, что прежде, – ответил, плутовато улыбаясь, Планетта. – Теперь там побольше часовых и решетки заменили. Словом, ни минуты без присмотра. А кроме того, приболел он.
Так он сказал, но, говоря это, понимал, что отрезает себе пути назад: атаман не может дать себя арестовать, а уж тем более просидеть в тюрьме целых три года, как последний бродяга. Он понимал, что состарился, что ему тут не место, что звезда его закатилась.
– Планетта мне сказал, – устало продолжал он, – он, всегда говоривший бодро и весело, – Планетта сказал мне, что оставил здесь своего коня, белого коня по кличке, если не ошибаюсь, Поляк, у него еще нарост под коленом.
– Ты хочешь сказать, был нарост? – вызывающе спросил Андреа, начинавший догадываться, что перед ним сам Планетта. – В том, что конь издох, мы уж никак не виноваты.
– Он мне сказал, – спокойно продолжал Планетта, – что оставил здесь свою одежду, фонарь, часы. – И тут он чуть-чуть улыбнулся, подойдя к окну, чтобы все могли получше его разглядеть.
И они его разглядели, они узнали в этом тощем старикашке то, что осталось от их атамана, от знаменитого Гаспара Планетты, лучшего и когда-то всем известного ружья, ни разу не давшего промаха.
Однако никто не показал виду. Даже Козимо не осмелился и слова произнести. Все притворились, будто не узнают его, потому что тут был Андреа, новый атаман, которого они боялись. Андреа держался так, словно бы ничего не понимал.