Шесть камешков на счастье - стр. 18

Сегодня явно предстоит последнее. Грязевые ванны от местной прессы. Мы играем на своем поле против «Норс Мескит», нашего главного соперника. И бессовестно проигрываем. Поэтому сейчас я бы использовал любое, даже не самое честное, средство, чтобы изменить ситуацию. Не ради себя, скорее, ради команды. И фанатов, которые сегодня пришли на матч, надеясь увидеть, как я буду блистать. И ради папы. Конечно, он написал в эсэмэс, что в любом случае мной гордится, но я знаю, как его глаза загораются каждый раз, когда я забиваю гол.

Я бросаю быстрый взгляд на места, где чаще всего сидят папа с мамой. Обычно я сразу различаю отца в толпе, но сегодня никак не могу разглядеть его лицо среди десятков других.

Через минуту начнется четвертая четверть матча. Только что мы отставали на три очка, но благодаря слаженным действиям зарабатываем еще четырнадцать, мяч оказывается в штрафной зоне, и мы переходим к финальному тачдауну.

– Победа наша! – кричу я своим, когда мы устраиваем совещание на поле. – Мы их сделали! Сейчас запутаем их маневрами! Их защитники в основном на центральном фланге, так что, ресиверы, двиньте прямо на них – как будто пытаетесь прорваться к воротам, а потом рассредоточьтесь по углам. И тут я! Остальные действуют по обычной схеме, в третьей четверти можете взять налево.

Я останавливаюсь и внимательно смотрю на линейных игроков, надеясь, что они осознаю́т, насколько сильно от них зависит успех нашего плана.

– Держите защиту ровно столько, чтобы я успел перехватить пас – тогда мы заработаем шесть очков. Просекли?

Диллон – третий крайний от центра в линии нападения – явно собирается что-то сказать. Обычно я не в восторге от болтовни, когда мы обсуждаем тактику, но Дилл – помощник капитана, и ему можно. И все-таки я в глубине души жду, что он скажет что-нибудь более вдохновляющее, чем в прошлый раз – тогда его хватило только на «Будьте мужиками – на нас же девчонки смотрят!».

– Ммм… чувак, – цедит он, – а чего это твоя мать разговаривает с Роулинзом?

Я вместе с ним задираю голову и умоляю Господа, чтобы Диллону показалось. Но мама и правда на трибуне, и без плаща, а сыпет мелкий противный дождь, и она правда разговаривает с главным тренером. И это в такой важный момент моей футбольной карьеры! Почему нельзя было выяснить с ним отношения на прошлой игре?

Присутствие матери явно выбивает меня из колеи, и я набрасываюсь на Диллона, хотя он-то здесь ни при чем…

– Да кто ж ее знает? – говорю я вслух. – Может, жалуется на жестокое обращение команды противника.

И прежде чем кто-то из линейных игроков успевает открыть рот, я снова поворачиваюсь к ним и что есть силы ору: