Шесть дней Кондора - стр. 4
Не страдать паранойей мог только настоящий псих.
И у тебя не было ни малейшей возможности предугадать, где нанесут удар, кому, а главное – за что.
Надо сказать, мои фантазии насчет секретной конторы ЦРУ на Капитолийском холме имели некоторое основание. В те времена на Пенсильвания-авеню, всего в трех кварталах от Капитолия и Палаты представителей, притулилось между ресторанами, барами и книжными магазинами ничем не примечательное здание из серого бетона с почти всегда опущенной створкой въезда для автомобилей и вечно запертой наглухо без таблички входной дверью. Работавшие на Холме не делали особой тайны из того, что дом принадлежит ФБР. И если у вас хватило бы полномочий сделать запрос ведомству Дж. Эдгара Гувера, вам бы ответили, что в нем размещается один из их центров перевода. Многим из нас оставалось только гадать, чем же они там занимаются на самом деле.
На расстоянии пистолетного выстрела от этой тайной фэбээровской крепости размещался парадный, весь в витринах и постерах головной офис «Ложи Либерти» – политической секты, слишком одиозной и экстремистской, чтобы назвать ее просто «правой». Спустя всего несколько лет она прославилась тем, что беззастенчиво рекламировала и рассылала по почте несертифицированное лекарство под названием «латрил», способное, по словам его разработчиков, исцелять рак, ради него великий актер Стив Маккуин переехал в Мехико, но от рака оно его так и не вылечило.
Таким – спустя всего два года после массовых беспорядков, вызванных убийством Мартина Лютера Кинга, – предстал передо мной Капитолийский холм, район, где родился вопрос «что, если?» и Кондор.
Последним из руководителей моей стажировки стал Лес Уиттен, писатель, переводчик французской поэзии и партнер Джека Андерсона, чьи колонки журналистских расследований на первых полосах тысяч газетных номеров ложились на крыльцо двум десяткам миллионов читателей-американцев от океана до океана. Чего эти читатели не знали, так это того, что и Джек, и Лес находились (незаконно, разумеется) под пристальным вниманием ЦРУ. Лес носил почетное звание разгребателя всяческой грязи. Ни он, ни я не подозревали, что через три года, уже после выхода «Кондора», мы станем коллегами, работая на колонку Андерсона. Тогда, в семьдесят первом, я был всего лишь студентом, собиравшимся возвращаться домой после трех волшебных месяцев стажировки при Сенате. Как-то раз я задержался после занятий и уговорил Леса поделиться со мной своей «крутой историей» про ЦРУ, про которую он вскользь упомянул на лекции и которая должна была попасть в газеты неделей позже, когда я должен был уже вернуться домой, в Шелби, штат Монтана, где не выходило ни одной ежедневной газеты, так что новостей приходилось ждать неделю.