Шесть бастионов сингулярности - стр. 11
Что связывало этих людей? Почему он написал их имена на ладони? В том, что писал он сам, Илья уже убедился, изрядно почиркав старую газету, – почерк был его. Судя по всему, начинать надо с Риммы. Но что он ей скажет? «Когда я очнулся, в моей голове не было ни единой мысли, но я прочел ваше имя на своей ладошке. Вы, случаем, не помните меня?» И что он будет делать, если она пожмет плечами и скажет «нет»?
Рука, уже тянувшаяся набрать ее номер, замерла. Нет, все-таки лучше поговорить лично. А еще лучше как бы невзначай попасть ей на глаза. Сейчас у Риммы как раз лекция в Центре экспериментальной медицины – отличная возможность, грех не воспользоваться.
Илья закрыл все виртуальные окна и поднялся.
– Собрался куда-то? Не рано ли? – сварливо осведомилась Клавдия, когда Илья вышел из отведенной ему комнатушки.
– Думаю прогуляться по городу, может, вспомню что, – уклончиво ответил он.
– Ну, погуляй, погуляй. Только тебе деньги же нужны будут, на транспорт хотя бы. Сейчас…
В воздухе перед Клавдией повис небольшой экран. Илья отступил на шаг назад и покачал головой.
– Бери-бери. Отдашь, когда заработаешь.
– Спасибо. Только… – он замялся, не зная, как спросить.
Клавдия показала глазами на терминал-браслет на его руке:
– Тебе ничего не нужно делать, автоматика на входе все сделает сама.
Илья кивнул, накинул почищенную Клавдией куртку и вышел из квартиры.
Томаша он нашел все в той же заброшенной церкви. На этот раз прием был более теплым – Илью уже не пытались сбить с ног.
– Мне нужны деньги и документы.
– Деньги всем нужны, – ухмыльнулся рыжий. – Как рассчитываться будешь?
– Отдам, не беспокойся.
– Да я не за бабки волнуюсь – их ты по любому отдашь, а за тебя. Не родился еще тот урод, что Томаша кинул. Ладно, жди.
Он отогнул край грязного брезента и рявкнул в темноту:
– Микки!
Спустя две минуты Илья стал обладателем документов на имя Маркова Ильи Борисовича тридцати двух лет и небольшой суммы на счету.
До Васильевского острова он доехал быстрее, чем ожидал, – метро работало отлично. Поднялся на поверхность, обошел станцию и направился в сторону Невы, к Кунсткамере.
Город казался похожим и непохожим на тот, что хранила память. Почему-то помнилось, что на Шестой линии никогда не росли деревья, а на углу с Большим проспектом был разбит сквер. Сейчас здесь стояла церковь нарядного розоватого оттенка. «Андреевский собор», – прочитал Илья надпись на воротах. Не было здесь никакого собора или память подвела его? Да и остальные здания, выкрашенные в теплые жизнерадостные оттенки, в его памяти сохранились совсем другими – более мрачными, без ярких вывесок и «маркизов» над окнами.