Шесть алых журавлей - стр. 39
Я побежала к себе в комнату и захлопнула дверь. Нужно остановить ее, но как? Уж явно не цитрой или иглами для вышивания, и определенно не кисточками для уроков каллиграфии.
В углу спальни съежилась моя робкая служанка. Я еще никогда никому так не радовалась! Руки она держала за спиной, словно что-то прятала… Хорошо бы, если кинжал. Заметив меня, она быстро встала.
– Гуйя! – воскликнула я, чуть ли не выталкивая ее за дверь. – Беги к моему отцу! Скажи ему, что Райкама…
– Сиориамма…
Больше она ничего не успела сказать. Ее горло неожиданно сжалось, глаза закатились, все тело обмякло. Гуйя свалилась на пол и потеряла сознание.
Тамбуские демоны! У меня оставались считаные секунды до прибытия Райкамы.
Я попыталась растрясти Гуйю, но ничего не вышло. Кинжала при ней тоже не оказалось – лишь горстка чего-то, что напоминало черный песок. Вероятно, уголь для окрашивания волос и ресниц, иными словами – ничего полезного.
Я развернулась и прошла глубже в спальню. На столе лежали сотни бумажных журавлей. Я подкинула их в воздух.
– Оживите и помогите моим братьям!
По моему приказу они задрали острые клювы и захлопали бумажными крыльями. Уже через секунду они полетели стрелой к двери под предводительством Кики.
Птички окружили Райкаму, но с тем же успехом они могли быть комарами. Она подняла руку, и в ее сердце вспыхнул ослепительный свет. Тогда все мои журавли безжизненно попадали на пол, как груда камней.
В воздухе осталась только Кики, и она тут же спряталась за моими волосами. Крылья маленькой птички до того сильно дрожали, что я почти слышала ее страх.
– Значит, у тебя все же есть магия, – сказала мачеха, загоняя меня в угол. – Без нее все было бы намного проще.
Ненависть придала мне сил. Я что было духу кинула в нее деревянный горшочек, оставленный Сэрю.
Но Райкама поймала его одной рукой. Затем положила горшочек на ладонь, и тот засиял в центре. По бортикам поползли тенистые змеи и обвились вокруг моей шеи.
Я застыла, напрягшись всеми мышцами. Змеи парализовали меня и сжимались все крепче и крепче, пока с моих губ не перестал срываться даже хрип.
– Остановитесь, – выдавила я. – Отпустите… их…
– Хочешь что-то сказать? – желтые глаза мачехи засияли. – Тогда будь осторожна со словами. Покуда этот горшочек на твоей голове, за каждый звук, что слетит с твоих уст, один из твоих братьев умрет.
Райкама приподняла мое лицо за подбородок, заглядывая в глаза. Я ожидала, что она рассмеется над моей беспомощностью, но мачеха никоим образом не выдавала эмоций.
– Отныне у тебя нет прошлого. Ты не будешь писать или говорить о нем. Никто тебя не узнает.