Шерше ля вамп - стр. 48
– Завела себе дружка? – Пальцы Хосе с силой стиснули подбородок и развернули ее лицом к нему. – Отвечай!
Лицо Хосе было так близко, что закружилась голова… Она невольно потянулась к нему, желая поцелуем стереть несправедливые обвинения с его губ. Скрывала же она как-то свою сущность раньше? Сможет продержаться и еще, хотя бы немного. Анхелика знала, что рано или поздно ей придется покинуть Хосе. Ради его же блага. Но только не сейчас, только не так. Она еще не готова отказаться от своей любви. И пусть визит незнакомца навсегда лишил эту любовь будущего, у нее еще есть настоящее и она готова за него побороться.
Но поцелуй так и остался полыхать на губах. Хосе с брезгливостью отшатнулся от нее и наотмашь ударил по лицу – впервые в жизни ударил. Собственная кровь, выступившая на губах, показалась ей ядом. Прижав руку к лицу, она спрятала глаза и глухо ответила:
– Да, ты прав, я шлюха… – Пусть лучше считает ее неверной, чем узнает, кем она стала на самом деле. Пусть лучше представляет жену в объятиях другого, чем увидит ее глотающей кровь из взрезанных вен молочника.
Сильные руки Хосе – руки, которые умеют так нежно ласкать, – сцепились на ее горле, выжимая из легких воздух, и она захрипела. Смерть показалась ей облегчением, последним щедрым подарком Хосе, который она принимала с благодарностью. Но внезапно тиски разжались, и она упала на пол, разбив колени в кровь.
– Уходи, – процедил Хосе. – Уходи и больше никогда не возвращайся.
Анхелика бросила последний взгляд на мужа, прощаясь с ним навсегда и стремясь запечатлеть в памяти каждую любимую черточку. Но запомнила только губы, искривленные гневом, и жилку, нервно пульсирующую на шее… На кого бы она теперь ни смотрела, все время бросалась в глаза именно эта жилка – манящая, искушающая, доводящая до исступления и взывающая к ее проклятой жажде.
Как бы она хотела, чтобы все было по-другому! Попрощаться бы с ним так, чтобы он ничего не заподозрил. Искупаться бы вдоволь в нежности его рук. Напиться бы допьяна жаром его поцелуев. Насытиться любовью в его глазах, наслушаться напоследок его исступленных вздохов «мой ангел», унести с собой его запах, его смех, его улыбки… Остаться в его памяти пылкой, нежной, верной. Исчезнуть, как ангел, решивший воспарить в небеса.
Но приходится бежать из дома со сломанными крыльями, сгорбившись под тяжестью обвинений, кровью выступивших на губах. Каждый шаг – как по битому стеклу. Каждый вздох – как глоток ядовитого зелья, приближающий к гибели.
У двери она остановилась, помедлила, прощаясь со своим утраченным счастьем. Рывком открыла дверь и шагнула за порог. Анхелики больше нет. Теперь ее зовут Долорес