Шерлок Холмс, прощай - стр. 43
Он кое-как спустился по горной лощине и поднялся на эту небольшую возвышенность в тщетной надежде увидеть какие-нибудь признаки воды. Но перед его глазами простиралась лишь великая соляная равнина, окаймленная далекой грядой суровых гор, без единого деревца или иного растения, которое говорило бы о присутствии живительной влаги. На всем этом необъятном просторе не было и проблеска надежды. На север, на восток и на запад обращал несчастный свой пытливый взор и наконец понял, что его странствия подошли к завершению и что здесь, на этом безотрадном холме, ему суждено умереть. «Почему бы и нет – разве оно хуже, чем на пуховой перине лет через двадцать?» – пробормотал он себе под нос, усаживаясь под сенью массивного валуна.
Прежде чем сесть, он положил рядом ненужную теперь винтовку, а также большой узел, который нес на правом плече. Это было нечто завернутое в серую шаль и, похоже, чересчур тяжелое для его измученного организма, потому что, опуская, он чуть не выронил его и привел в соприкосновение с землей не слишком бережно. Тут же из серого свертка донесся негромкий вскрик, а затем оттуда показалось испуганное личико с очень яркими карими глазами и два маленьких веснушчатых кулачка с ямочками.
– Ты меня ушиб! – с укором произнес детский голосок.
– Правда? – виновато отозвался человек. – Я не хотел.
Он развернул серую шаль и высвободил из нее хорошенькую девчушку лет пяти. Ее элегантные туфельки и чудесное розовое платьице с полотняным передником говорили о материнской заботе и внимании. Девочка была болезненно бледна, но, судя по ее крепеньким ножкам и ручкам, ей пришлось перенести меньше лишений, чем ее спутнику.
– Что, больно? – с тревогой спросил он, поскольку она все еще потирала затылок, покрытый спутанными золотыми кудряшками.
– Поцелуй, и пройдет, – сказала она с глубокой серьезностью, подставляя ему ушибленное место. – Так всегда делала мама. А где она?
– Мама ушла. Думаю, ты скоро с ней увидишься.
– Ушла? – удивилась девочка. – Странно. А почему она не попрощалась? Она всегда прощалась, даже когда уходила к тете пить чай, а теперь ее нет уже три дня. Слушай, тут ужасно сухо, правда? У нас нет воды или чего-нибудь поесть?
– Ничего нет, милая. Надо еще немножко потерпеть, и все образуется. Положи-ка головку вот сюда, ко мне на колени, и тебе сразу станет веселей. Не очень-то легко говорить, когда губы точно кожаные, но мне сдается, что лучше рассказать тебе все начистоту. Что это у тебя такое?
– Смотри, какая прелесть! Какие красивые! – пылко воскликнула девчушка, протягивая ему два блестящих кусочка слюды. – Когда мы вернемся домой, я подарю их братцу Бобу.