Шериф - стр. 10
– Черт побери, Шериф! Конечно, боюсь, – честно ответил Пинт. – Думаю, любой бы на моем месте испугался. Просто…
«Просто я знаю, что это не финал. Ты еще не сказал, чего от меня хочешь. Твой голос звучит ровно, движения плавные… Одним словом, ты себя контролируешь. И я тоже стараюсь – держу себя в руках. Гнев, паника, страх… сильные чувства подобны лавине. Стоит одному из нас дать слабину – и пиши пропало, дальше все пойдет по нарастающей. И закончится – но не в мою пользу. Поэтому…»
– Что «просто»?
– Просто я жду продолжения. Вы производите впечатление человека разумного, у вас наверняка есть веская причина для такого поведения. А я никак не могу уяснить суть ваших претензий ко мне. В конце концов, мы едва знакомы, и нам нечего делить, это я точно знаю. Неужели все дело в моей фамилии?
– Конечно, нет, док, – согласился Шериф. Спокойный тон Пинта заставил и его немного успокоиться. – Фамилия тут ни при чем. Хотя у тебя она довольно странная.
– Что поделать? Я привык и менять ее не собираюсь. – Он широко развел руки в стороны. И вообще, он старался держаться ОБЕЗОРУЖИВАЮЩЕ, чтобы не спровоцировать Шерифа на случайный выстрел. – Но если дело не в фамилии, в чем же тогда?
– Видишь ли, док… – Шериф замялся: он еще ни разу не объяснял проверяемым, с какой целью происходит проверка. Стоит ли это делать сейчас? Но, видимо, Пинт не зря окончил ординатуру с отличием, это выглядело странно, почти невероятно, но он сумел расположить к себе Шерифа. «Пожалуй, вреда не будет, – подумал Баженов, – если я – в двух словах, не касаясь подробностей, – только намекну, что у меня действительно ЕСТЬ веская причина». Он почему-то не хотел выглядеть парнем с «дырой в голове». Раньше ему было наплевать, а теперь – не хотел. – Очень часто человек оказывается не тем, за кого себя выдает. В человеке легко ошибиться. Однажды, – голос у Шерифа едва заметно дрогнул. Пинт даже не заметил – скорее почувствовал это, – однажды я совершил страшную ошибку. И с того момента моя жизнь превратилась в ад. И не только моя, вот в чем вся штука, док.
Баженов надолго замолчал. Молчал и Пинт. В такую минуту лучше ничего не говорить.
– Я, – продолжал Баженов, и было видно, что слова даются ему нелегко, – очень боюсь ошибиться снова. Ничего на свете так не боюсь, как этого.
Пинт сочувственно покивал головой – старый трюк психиатров, они делают это машинально, словно побуждая собеседника: «Давай, выкладывай все до конца!», а сами зорко следят за его реакцией, готовые в любой момент направить забуксовавший разговор в нужное русло.