Шепот волка - стр. 26

Это была девочка-подросток. Она лежала на спине в тени большой ивы, вытянувшись на надгробии. Девочка не шевелилась, глаза ее были закрыты, руки сложены на груди. Футболка и растрепавшиеся крашеные волосы чернотой не уступали джинсам, потому лицо незнакомки казалось таким же бледным, как белая мраморная плита. Она выглядела как мертвая. Даже муха, ползающая по ее руке, казалось, ей не мешала.

Теперь Симон находился всего в нескольких метрах от нее. Его сердце билось так громко, что он едва слышал свои шаги по дорожке. Девочка по-прежнему не шевелилась. Или она его не слышит, или… А если она на самом деле умерла? Симон потряс головой. Нет, это было просто невозможно! Никто бы не оставил труп на надгробной плите. И уж точно не в такой позе.

– Эй, привет!

Симон приблизился еще на один шаг.

– С тобой все в порядке?

Девочка резко села. Симон от неожиданности отскочил назад.

– Вот черт! – воскликнула она, взглянув на Симона с упреком. – Ты до смерти меня перепугал!

– Послушай, я подумал, тут труп. Я решил…

Она засмеялась, а Симон почувствовал себя глупо.

– Когда-нибудь я точно буду трупом, – сказала она, поднимаясь. – И ты тоже. Смерти никому не избежать. Перед ней мы все равны. Ей абсолютно все равно, кем ты был. Я думаю, это уравновешивает все несправедливости жизни.

– Может, и так, – ответил Симон, – но справедливость приходит слишком поздно.

Она пожала плечами:

– Как обычно, разве нет? А ты что здесь делаешь?

– Ищу могилу.

Девочка посмотрела на него и улыбнулась:

– И как, подобрал подходящее местечко?

– Нет, я ищу могилу родителей.

Улыбка мигом сползла у нее с лица.

– О, прости! Кажется, я снова дала маху. – Она сделала извиняющийся жест. – Мне очень жаль. Похоже, тактичности у меня ни грамма.

Симон махнул рукой:

– Ладно, забей. А что здесь делаешь ты?

– Разве непонятно? – Она погладила мраморную плиту. – Ложусь вот на пробу.

Девочка встала. Она оказалась на голову ниже Симона, и, возможно… возможно, она была даже красива – если смыть с нее черную раскраску готов, полностью скрывавшую черты.

– Ложишься на пробу? – повторил он. – Тебе смерть кажется прикольной?

– Нет, вовсе нет, – ответила она, пристально глядя на него. – Напротив, я ее боюсь до чертиков, если честно. Но, когда начинаешь понимать, каково это – умереть, быть мертвым, – начинаешь больше ценить жизнь.

– Так вот в чем дело, – кивнул Симон. – Впрочем, я…

– Ой, вот дерьмо! – Она вгляделась во что-то позади Симона.

Симон обернулся и заметил мужчину, который шел к ним, пробираясь среди могил.

– Сюда идет Франкенштейн! – вздохнула девочка. – Мне лучше исчезнуть. Увидимся!