Шёпот песочных часов - стр. 8

Мелина не пережила того, что инквизиторы лишили её способностей к магии. А отец её дочери продолжал жить дальше, и не помнил её, пока к нему не начали приходить тревожащие сны, в которых оживали фрагменты стёртых из его памяти событий. С помощью Дария он хотел отыскать способ вспомнить их, и тот, по себе зная, как тяжело обходятся подобные сны и неведение, согласился помочь ему на условиях этого человека, ставшего в настоящее время Верховным Инквизитором.

Всё это могло бы остаться просто одной из непостижимых грустных историй, если бы не тот факт, что она получила продолжение. Вероника, которая выросла, не зная своих настоящих родителей, была дочерью ведьмы и Верховного Инквизитора. Дарий поначалу лишь догадывался об этом, затем, сопоставив все факты, узнал точно, но всё же далеко не сразу решился рассказать Верховному, что у него есть взрослая дочь. Ведь ему и без того пришлось испытать немало потрясений после того, как блокирующие воспоминания чары разрушились. Переживать заново пытки, которым его подвергали, да ещё узнать о смерти любимой женщины, должно быть, было по-настоящему невыносимо.

Лишь через некоторое время Княжевич вызвал на разговор Верховного Инквизитора (он до сих пор не знал его имени, поскольку обычно инквизиторы никому не называли своих имён). Тщательно выбирая слова и всё ещё сомневаясь, правильно ли он поступает, Дарий рассказал ему о Веронике, умолчав, впрочем, о некоторых щекотливых деталях их взаимоотношений. Не то, чтобы он подозревал, что на него тотчас же набросятся с криком «Ты спал с моей дочерью?!», но рисковать всё же не стоило. К тому же, официально совершеннолетними ведьмы начинали считаться лишь после того, как им исполнялся двадцать один год. Также Дарий сообщил о том, с чем ему самому было нелегко примириться, а именно – что Вероника помолвлена с британским магом, с которым уехала в Лондон.

Несмотря на то, что Княжевич знал этого человека уже не первый день, он до сих пор не мог привыкнуть к способности Верховного Инквизитора скрывать свои чувства за сдержанным поведением и твёрдым спокойным взглядом. Лишь изредка его истинные эмоции прорывались наружу. Вероника этой особенности, пожалуй, не унаследовала – у неё обычно всё было написано на лице.

Верховный Инквизитор согласился с ним, когда Дарий сказал, что нежелательно рассказывать кому-либо ещё правду об обстоятельствах рождения Вероники. Достаточно было того, что об этом знал Александр Владимирович Воронич, заявивший на неё право опекунства. Впрочем, и ему не было известно, кем именно стал инквизитор, когда-то влюбившийся в его непокорную племянницу. Не следовало давать такой козырь старому лису.