Шенгенская история - стр. 70
По дороге домой Клаудиюс остановился у жалкой с виду кафешки. Одно окошко, одна дверь. Справа у двери на доске мелом ценник, где первым пунктом стоял кофе за семьдесят пенсов.
– Заслужил! – Клаудиюс решительно зашел, сел за шаткий столик.
Пока грел ладони о горячую кружку, думал о том, как легко ему удалось сегодня убедить поляка заплатить деньгами. Всего-то и делов: взял и соврал, что жена беременна. А Ингрида не только не беременна, но и не жена. Хотя какая разница? Живут они вместе и вполне счастливо. Может, как-то слишком спокойно? Без страсти, которой сопровождались их первые ночи на приграничном с Беларусью фестивале и последующие редкие свидания. Да, страсть спряталась, испугавшись то ли лондонского климата, то ли шаткости местной жизни, где шаткость столика в дешевой кафешке оказывалась наименьшим и не заслуживающим даже огорчения раздражителем. А вот шаткость жизни – штука, отвлекающая от всего. Думаешь о завтра: каким оно будет? А потом снова думаешь о следующем завтра, а потом о следующем… И нет времени думать о чем-то другом или чувствовать. Нет времени и сил для страсти…
Клаудиюсу вспомнились слова Ингриды о том, что и они могут съехать с квартиры так же легко и незаметно, как прежние соседи. Куда съехать?!
Хозяин кафешки, смуглый, похожий на турка или тунисца, подошел, предложил поужинать. Курица с картошкой за три девяносто девять. Клаудиюс вежливо отказался. В это время очень кстати в кафешку зашли несколько строителей в синих испачканных краской комбинезонах. Хозяин заспешил к ним.
Дома Клаудиюс рассказал Ингриде про поляка, про то, как убедительно соврал ему о ее беременности. Ингрида усмехнулась как-то нехорошо, неприятно.
– А может, ты действительно беременна? – осторожно спросил он.
– Я? И не надейся! Вот купишь дом или квартиру, работу постоянную найдешь, тогда можно будет и помечтать! – последние слова она произнесла почти нежно, чем успокоила Клаудиюса.
Правда, мечты о покупке дома и постоянной работе тут же окунули его в раздумья. А Ингрида тем временем вытащила из кармана джинсов пятьдесят фунтов и помахала купюрой в воздухе.
– Откуда? – удивился Клаудиюс.
– Я сегодня фотомоделью поработала.
– Таня?
Ингрида кивнула.
– Не бойся, не раздевалась! Парикмахерскую рекламировала.
Клаудиюс с сомнением поднял взгляд на ее волосы. Никакой прически, ничего нового – просто волосы до плеч, да и всё. Всё, как обычно.
– Наоборот, – пояснила Ингрида. – меня фотографировали лохматой, а завтра сделают прическу и снова сфотографируют. Ну, чтобы две фотографии на витрине: до и после.