Шелортис. Книга третья. Часть вторая - стр. 52
На окраине площади стоял эшафот, в петлях которого висели три тела, принадлежавших печально известным господам, что делами своими не вызывали у горожан почтения, а то и вовсе зарождали в их душах ненависть. Не в назидании, но в доказательство решимости, Гарард велел оставить эшафот на всеобщее обозрение.
Чуть поодаль всё ещё стояли останки выгоревшей кареты, и если все прочие дормезы с повозками были разобраны и с площади убраны, то один всё же пришлось оставить. Разумеется, речь об экипаже, что облюбовала троицу шутов, как зеницу ока берегущих свою королеву с аспидными глазами.
Хотя, если быть откровенным, то королеву оберегал только Капулиций. Наделённый «истинной» силой «первых», придворный шут, как мог, пытался поддерживать пламя жизни в теле юной Вивьер, пока его собственный покой обеспечивали Лгун и Врун.
К слову, люди Гарарда охотно помогли бы Капулицию, и его шутовской свите переместится в место более укромное и подходящее, но, едва только стоило хоть кому-то прикоснуться к рыжеволосому мужчине, как его тотчас отбрасывало в сторону, на пару полных шагов.
Решив оставить всё как есть, комендор «Центурия», а ныне глава рекрутинговой кампании Ринвуда велел возвести над шутовским экипажем шатёр, дабы даже само солнце не видела тех дел, что происходили вокруг персоны Её Величества, правительницы Райта.
Тем временем, правительница Райта, хоть и не подавала признаков жизни, но всё же, пока ещё не умерла. Младшие шуты уже успели обработать запёкшиеся на солнце раны, при этом, с удивительной ловкостью и усердием выкорчевав кусочки застрявших в теле Вивьер пуль.
И хоть в мире живых Её Величеству больше ничего не угрожало, где-то там, во тьме безмолвного простора, за жизнь израненной души боролся последний из рода, что поклялся, во что бы то ни стало, защитить ту самую, «истинную» из всех истинных, пусть даже ценой собственной жизни.
В свою очередь, по ту сторону шатра, силуэты Вивьер и Капулиция были плотно скрыты от посторонних глаз, но даже несмотря на это, сидевший на плече Мыша, Ларс, то и дело, поглядывал в их сторону. Шевеля носиком и ушками, магический зверёк, будто бы общался с ними, слышал их безмолвные мысли и даже, казалось, отвечал им что-то.
Данкен чувствовал, как его маленький друг встревоженно впивался коготками в насиженное им плечо, отчего беспокоился ничуть не меньше. И хоть компания жутких карликов вызывала у Бритса ужас, всё же, Мышь переступал через себя, раз за разом сближаясь с шатром и позволяя Ларсу как следует обнюхать всё, что ему хотелось.