Шелортис. Книга третья. Часть первая - стр. 44
Просторы городских площадей были безлюдны, и это уже стало самой настоящей закономерностью для столицы, однако в это утро всё было иначе. Вернувшиеся минувшей ночью гвардейцы генерала Риджеса в этот самый момент праздно слонялись по улицам столицы, хоть немного, но разбавляя мертвенную пустоту мрачного города.
Чуть поодаль, у городских стен курсировали патрули «фиолетового ордена». Исподлобья поглядывая на рыцарей Риджеса, солдаты регулярной армии не то что не были рады их присутствию, но даже напротив, желали поскорее избавиться от них, вернув город в полноправное владение своего единоличного господина.
– Хамон приказал не пускать их во внутренний периметр! – донёсся приглушённый мужской голос.
Парочка облачённых в фиолетовые мундиры солдат вздрогнули от неожиданности, но всё же виду не подали. Коротко кивнув, мужчины не удостоили таинственную фигуру в сером плаще взглядом, и та в мгновение ока затерялась в пустоши высоких теней утреннего рассвета.
– Слышь, а чо они на нас так зырят?! – еле слышно пробормотал стоявший у ворот солдат.
Проводив взглядом отдавшего приказ незнакомца в сером плаще, стражники крепче прежнего схватились за свои ружья. На площади перед воротами действительно праздно шатались отдыхавшие с похода гвардейцы Риджеса, однако едва ли хоть кто-то из них смотрел на воинов «фиолетового ордена».
– Когда ж вы, поганцы, свалите отсюда! – отозвался второй, – Поскорей бы вас всех перебили мятежники!
Не спуская взгляда с гвардейцев, стражи искренне опасались их возможных провокаций. Численно проигрывая гостям столицы, взявший под контроль город «фиолетовый орден» едва ли толком мог дать им отпор. Надеясь на чудо и уповая на милость гвардейцев, стражи, как могли, исполняли приказ командира «тайной стражи» Райтона.
Тем временем, по ту сторону стен, в одной из башен высокого периметра из мира сладостных грёз в мир тяжёлой яви вернулась белокурая гостья замка. Сладко потягиваясь на мягкой перине, леди Уортли нехотя открыла свои глаза, один из которых всё ещё видел через мутную пелену.
Коснувшись травмированного глаза, Кэтлин на мгновение вспомнила о старом друге, которому была обязана этим увечьем. Рана всё ещё саднила, но ей было далеко до боли, что причиняли последние слова Мыша, сказанные на борту «Центурия» в день их последней встречи.
Предложение Риджеса для картографа оказалось не то что неприемлемым, но даже в какой-то мере оскорбительным, и, разумеется, факт того, что его лучший друг приняла его, стало для него настоящим шоком. Бритс никак не мог ожидать, что леди Уортли посмеет осквернить память об Эми забвением, с которым та вступить на скользкий путь самообмана.