Шелковые глаза (сборник) - стр. 11
– Сколько осеней, – пробормотала она самой себе, – ваша куртка, этот лес… моя осень…
Он не ответил. Она удивилась собственным словам, поскольку никогда не намекала на свой возраст. Он его знал, и ему было все равно. Она с таким же успехом могла броситься в этот пруд. Она представила себя на миг барахтающейся в воде в своем платье от Диора… Глупые мысли, годные для молодых людей. «В моем возрасте не думают о смерти, а цепляются». Цепляются за блага, которые дают деньги, ночи. И пользуются. Пользуются этим молодым человеком, который идет рядом по пустынной аллее.
– Николя, – сказала она своим хриплым, властным голосом. – Николя, поцелуй меня.
Их разделяла лужа. Он на мгновение посмотрел на нее, прежде чем перешагнуть, и она вдруг подумала очень быстро: «Он должен меня ненавидеть». Он прижал ее к себе и нежно поднял ее голову.
«Мой возраст, – думала она, пока он ее целовал, – мой возраст, в этот миг ты о нем забываешь; ты слишком молод, чтобы не обжигаться на огне, Николя…»
– Николя!
Он уставился на нее, чуть задыхаясь. Его волосы были взъерошены.
– Вы сделали мне больно, – сказала она с легкой усмешкой.
Они молча пошли дальше. Она удивлялась торопливому стуку своего сердца. Этот поцелуй (что же такое нашло на Николя?), этот поцелуй был словно прощальным. И будто бы он ее любил, жадный и печальный! Это он-то, свободный как ветер, открытый всем женщинам, всем удовольствиям. Так что же на него нашло? И эта внезапная бледность… Он опасен, крайне опасен… Они вместе прожили больше полугода, дольше это продолжаться не может, становится опасным. Впрочем, она устала, утомлена Парижем, шумом. Завтра же уедет на юг, одна.
Они остановились у машины. Она обернулась к нему и взяла за руку, машинально и сочувственно. «В конце концов, мальчуган теряет свой заработок. Даже если это временно, все равно неприятно».
– Завтра я уезжаю на юг, Николя. Я устала.
– Возьмете меня с собой?
– Нет, Николя, не возьму.
Впрочем, она сожалела об этом. Было бы забавно показать ему море. Он его наверняка уже видел, но у него всегда такой вид, будто ему все внове.
– Вы… я вам надоел?
Он говорил мягко, опустив глаза. Было что-то жаждущее в его голосе, и это ее тронуло. Она мельком представила себе жизнь, которая его ждет: гнусные сцены, компромиссы и скука, а все потому, что он слишком красив, слишком слаб – идеальная добыча для определенных женщин из определенных кругов с определенными доходами. Таких, как она.
– Вы мне совсем не надоели, мой маленький Николя. Вы очень милы, очень обаятельны, но не могло же это длиться вечно. Верно? Мы знакомы уже больше полугода.