Шефы тоже плачут - стр. 48

- Надо было спросить тебя о Марке раньше, - произносит с улыбкой в голосе. 

- Какой же ты дурак.

- Есть такое дело. Дурак.

А я молчу, не зная, что ещё сказать. С одной стороны всё случившееся и вправду закономерно, с другой - в голове уже мысли о том, что же будет дальше? Это проходной эпизод для Орловского? Он просто получил то, что хотел здесь и сейчас, и после вернётся к своей цапле, с которой и будет дальше строить отношения? Или наоборот, о Милене можно больше не беспокоиться? Но думать об этом сейчас, когда я лежу, прижимаясь к Андрею и слышу, как замедляет бег его сердце, - кощунство. И словно в ответ на мысли об этом, он говорит:

- Хочу просто провести с тобой время вдвоём и ни о чём и ни о ком не думать. Остаток этого дня, ночь и завтра.

И мне хочется уточнить: «И всё?», но я лишь молча киваю. 

- Я имел ввиду вот так, спокойно и без каких-то обсуждений.

- Хорошо. 

- Ты была на заливе?

- Да. Там нереально красиво.

- А купаться можно?

- Люди купаются.

- Тогда к чёрту душ, идём на залив.

Он оставляет на моих губах короткий поцелуй, встаёт с постели и я любуюсь на то, какой он красивый. Девчонки были правы на все сто.

- Что? - уточняет Орловский, натягивая джинсы, когда замечает на моих губах улыбку.

- Ничего, - мотаю я головой. - Пойдём купаться.

10. Часть первая. Отрывок 10

Впоследствии я вспоминала те часы, что мы провели вместе с Андреем, как что-то настолько далёкое и прекрасное, что могло больше никогда не повториться. Мы снова очутились в круговерти бесконечных съёмок, с которых приезжали домой или в гостиницу далеко за полночь и врозь. И я скучала по нему. Скучала, даже находясь постоянно рядом, потому что это был совсем другой Орловский. Он больше не задевал меня, постоянно подхватывал, если я делала что-то не то, поддерживал и подбадривал, но был будто бы не моим. Не таким, каким я запомнила его в те прекрасные несколько часов, когда мы были только вдвоём. 

- Пухляшик, сделаешь салат из свежих овощей? - в третий раз спрашивает он меня, когда мы несёмся в поезде из мегаполиса в пригород. 

Нам нужно за полтора часа, пока едем в одну сторону, приготовить блюда из двух разных меню, а после обслужить пассажиров, которые сядут на поезд и отправятся обратно. В итоге на всё-про всё у нас три часа. 

- Да, я же сказала, - чуть резче, чем того требует ситуация, отвечаю я, занимаясь стейками.

Он смотрит на меня с подозрением, кивает и произносит короткое: 

- Позже поговорим.

Оно и правильно, обсуждать что бы то ни было, не связанное с шоу, перед камерами глупо. Да и вряд ли нам позволят это сделать. А я уже мысленно ругаю себя за то, что не сдержалась. Чем больше думаю об Орловском и Милене, тем больше хочется о них поговорить, и тем больше же боюсь этой беседы. Могу услышать то, что мне совсем не понравится, а лишняя порция страданий мне сейчас совсем ни к чему.