Шефы тоже плачут - стр. 32
- Так, Пухляш, стой! - восклицает, наконец, Андрей, когда я едва не сбиваю его с ног, бросаясь с новой порцией креветок к раковине. - Поменяй зелень и креветки местами, чтобы всё было под рукой. И не будешь бегать туда-сюда.
- Точно! Спасибо.
- И не волнуйся, мы идём почти по графику.
Со временем всё устаканивается. Теперь мы работаем слаженно и быстро, вот только время, словно сумасшедшее, утекает всё быстрее с каждой минутой.
- Гости придут через пятнадцать минут. Мороженое в холодильнике, бисквитом и рыбой мы займёмся позднее. Для закуски всё готово. Пойдём сменим одежду? - спрашивает меня Орловский, улыбаясь в камеру, а я удивляюсь, как у него от напряжения глаз не дёргается.
- Идём, - киваю я, следуя регламенту, хотя, с удовольствием бы осталась в кухне и использовала оставшееся время на готовку.
- Пухляш, ты офигенно выглядишь! - восклицает Орловский, когда я снова появляюсь в кухне. И во взгляде его читается искреннее восхищение, значит, действительно так думает, а не говорит это только потому, что рядом с нами мельтешит оператор.
- Спасибо.
Мысленно успеваю порадоваться тому, что это обязательно увидит цапля, когда серия с нашим участием выйдет на экраны.
- Гости вот-вот придут.
Чертовски тяжело одновременно улыбаться, радостно ожидая прибытия остальных участников шоу, думать о том, не подсохнут ли почищенные креветки, и волноваться так, как не волновалась никогда в жизни. Но я прекрасно справляюсь со всеми тремя поставленными задачами.
Раздаётся звонок в дверь, и мы с Орловским идём открывать гостям. А дальше… Всё смешивается в разноцветный калейдоскоп, когда я что-то делаю, говорю, иногда даже получается довольно складно. Но не могу вычленить из происходящего хоть что-то, что заставит меня зацепиться за реальность, как за якорь. Знаю, что Андрею не легче, потому он тоже не подходит на роль проводника в мир трезвости. Гости, поохав-поахав от восторга, рассаживаются за столом, Орловский предлагает им напитки. А я выцепляю взглядом Милену, и это, как ни странно, придаёт мне сил справиться с волнением. Она осматривает домашний ресторан со смесью восхищения и надменности. Будто не может решить, то ли радоваться тому, что всё так классно получилось у её парня, то ли выказать «фи», потому что мы - в первую очередь её конкуренты.
Наконец мы возвращаемся на кухню, где я начинаю нарезать сальсу дрожащими руками. Едва не вскрываю себе палец, чертыхаюсь, снова набрасываюсь на перец. Пока Орловский осторожно, но уверенно не забирает у меня нож, не разворачивает лицом и не вжимает в себя с такой силой, что у меня хрустят кости. Но это сейчас то, что мне нужно. Просто стоять, прижавшись к нему, позволив себе один-единственный всхлип, и теперь знать, что это он - мой якорь, а не неприязнь к его девушке.