Шефы тоже плачут - стр. 22
- Пойду. Пить хочется.
- Ой, захвати и мне минералочки, м? Тут все раскачаются дай бог к полудню.
- Окей.
Я на всякий случай забираю свои вещи и обувь, безуспешно пытаясь воспроизвести в памяти всё, что связано с окончанием вчерашнего вечера. Который, судя по всему, закончился не для всех. В коридоре тишина, а вот из-за приоткрытой двери одной из комнат слышатся приглушённые стоны и скрип кровати. И мне совсем не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что там происходит.
Так и держа туфли в руках, на цыпочках пробираюсь мимо, чтобы не помешать людям заниматься на рассвете одним из самых приятных дел в мире. Но когда достигаю двери в комнату, невольно застываю на месте.
Какой чёрт дёрнул меня заглянуть туда, куда я заглядывать совершенно не собиралась? Вообще не в моих правилах проявлять любопытство, особенно в таких вещах, но в этом случае никакие законы на меня не действуют. Потому что я вижу то, от чего по телу кровь начинает проноситься со сверхзвуковой скоростью. На широкой кровати со сбившейся простынёй лежит, широко разведя ноги, Милена, а прямо между них двигается Орловский. Не узнать его невозможно, да и с кем здесь ещё может быть цапля?
Он замедляет темп, потом увеличивает, а она стонет под ним, впивается пальцами в его мускулистые плечи, и то обнимает ногами, то раскидывает их ещё шире.
Здравый рассудок окончательно покидает меня в этот момент, потому что вместо того, чтобы сбежать, я продолжаю стоять и смотреть на сношающуюся парочку. А потом не выдерживаю, уже не таясь бегу по коридору к лестнице, спускаюсь вниз на пятой скорости и делаю жадный вдох только когда оказываюсь на улице.
Здесь по-утреннему прохладно и сыро. И хоть солнце уже поднялось достаточно высоко - ещё не успело прогреть воздух до такой степени, чтобы меня не начал бить озноб. Или причина вовсе не в рассветных часах?
Надев туфли, я шагаю в вычурным ажурным воротам, которые мне удаётся открыть с третьей попытки. Всё ещё хочется пить, но не настолько, чтобы вернуться в этот чёртов дом. Может, вообще отказаться от участия в проекте? Вряд ли я найду в себе силы, чтобы войти в двери цаплиного особняка с улыбкой на губах и не подавиться поданным ею ужином. Хотя, к чёрту Милену. И Орловского.
Вера права: это шоу - мой реальный шанс. И если уж я не родилась с серебряной ложкой во рту, никогда не поздно отобрать её у цапли и восстановить историческую справедливость.
Оказавшись дома, я позволяю себе то, что делаю довольно редко - падаю на кровать и начинаю рыдать. Даже не могу понять, что является причиной. Вернее, что из случившегося достаточная причина для того, чтобы приспустить флаг и капитулировать перед желанием выплакаться. В принципе, со мной ничего нового не случилось, ну, кроме того, что я наконец осознала, насколько была влюблена в собственного шефа. Влюблена даже тогда, когда он этим самым шефом не был. И как остро сейчас воспринимается то, что видела совсем недавно. Будто мне в спину загнали нож и теперь методично его проворачивали то в одном направлении, то в другом.