Щит и меч - стр. 34
Профессор явился на вокзал с толстой папкой. В этой папке были работы Гольдблата, которые Функ пытался недавно забрать из квартиры профессора. (Это темное дело Функу не удалось довести до конца: своевременно вмешался угрозыск.) И вот профессор решил несколько своих особенно ценных работ подарить сыну покойного друга.
Протягивая Генриху папку чертежей, перетянутую брючным ремнем, профессор сказал:
– Возьми, Генрих. Ты можешь продать мои чертежи какой-нибудь фирме. Если тебе там будет трудно и ты захочешь вернуться домой…
Генрих побледнел и сказал:
– Я у вас ничего не возьму.
– Напрасно, – сказал профессор и, внимательно взглянув в глаза Генриху, добавил: – Ты ведь хотел получить их. Но почему-то иным способом, минуя меня.
Папке шагнул к Гольдблату.
– Разрешите, профессор. – И, кивнув на Генриха, произнес, как бы извиняясь за него. – Он просто не понимает, какой вы ему делаете ценнейший подарок.
– Нет, – сказал профессор, – вам я этого не даю. – И прижал папку к груди.
– Пошли, – приказал Генрих и толкнул Папке так, что тот едва устоял на месте.
– Бедный Генрих, – сказал профессор. И повторил: – Бедный мальчик.
Берта застала только конец этой сцены, – не выдержав, она приехала вслед за отцом на вокзал.
Не взглянув на Генриха, она взяла у отца папку и, поддерживая его под руку, вывела на вокзальную площадь.
В такси профессору стало плохо. Ему не следовало после сердечного приступа сразу выходить из дому. Но он крепился, говорил дочери, утешал ее:
– Поверь мне, Берта, если бы Генрих взял мою папку, я бы с легким сердцем вычеркнул этого человека из своей памяти и постарался бы сделать все, чтобы и ты поступила так же. Но он не взял ее. Значит, в нем осталась капля честности. И теперь я жалею этого мальчика.
– Папа, – с горечью сказала Берта, – в Берлине он наденет на рукав повязку со свастикой и будет гораздо больше гордиться своим дядей, штурмбаннфюрером Вилли Шварцкопфом, чем своим отцом – инженером Рудольфом Шварцкопфом, который называл тебя своим другом.
Профессор сказал упрямо:
– Нет, Берта, нет. Все-таки он не решился взять у меня папку.
Всего этого Иоганн Вайс не знал.
Пройдя через весь состав, Вайс осторожно постучал в дверь купе мягкого вагона.
Генрих сдержанно улыбнулся Вайсу, небрежно представил его пожилой женщине с желтым, заплывшим жиром лицом, предложил кофе из термоса, спросил:
– Ну, как путешествуешь? – И, не выслушав ответа, почтительно обратился к своей попутчице: – Если вы, баронесса, будете нуждаться в приличном шофере… – повел глазами на Вайса, – мой отец был им доволен.