Щепотка пороха на горсть земли - стр. 39
Дом священника стоял на границе между парком и кладбищем, на улице, тянувшейся вдоль ограды. Внутри он оказался очень своеобразным. Стены покрывали обыкновенные обои, выцветшие от времени, но пол устилали циновки на чиньский манер, и при входе было принято разуваться. Хозяину в его лёгких поршнях на босу ногу что – сбросил да пошёл, а Дмитрий у порога завозился, стаскивая сапоги и про себя радуясь, что помылся хоть и быстро, но тщательно, и портянки сменил на свежие.
Где бы ещё ожидать встречи с этими восточными обычаями, как не в доме у православного священника!
Из небольших сеней прошли в горницу с парой окон, под которыми стоял накрытый белой скатертью стол, а напротив – белела солидная печь. Её по летнему времени не топили, обходясь младшим собратом – крошечной чугунной печуркой в дальнем углу, за занавеской. Оба мужчины перекрестились на иконы в красном углу, а после Дмитрий уткнулся взглядом в простенок между окнами и застыл в растерянности.
– Садитесь, сейчас я всё устрою, – гостеприимный священник махнул рукой в сторону стола, а сам снял скуфью и рясу, оставшись в полотняном подряснике, повесил их при входе, там же набрал в бочке воды в небольшой чайник и ушёл хлопотать у печки.
Дмитрий кивнул и машинально проследовал, куда велели, радуясь, что у него ничего не спрашивают и не надо пытаться отвечать, поэтому можно незаметно для хозяина справиться с мыслями и выражением лица.
В простенке между окнами висела, обрамлённая парой луковых плетёнок, чиньская картина тушью на рисовой бумаге. Уже одного соседства подобной светской живописи с православными иконами было достаточно, чтобы впечатлиться, а тут ещё и сюжет был… фривольным. Не то чтобы совсем непотребство, но полуобнажённая женщина в объятьях столь же полуобнажённого воина в доме священника – это слишком.
Впрочем, стоит ли этому удивляться после кормления нечисти? Стоит ли вообще хоть чему-то удивляться в этом городе!
– Занятная у них манера письма, да? – заметил хозяин интерес гостя. – Вроде тебе и лубок, а одновременно – и как будто настоящая живопись.
– Интересуетесь их культурой? – Дмитрий к этому моменту уже окончательно смирился с тем, что местный священник – он в первую очередь местный, и только потом уже – священник, а не наоборот, поэтому ответил спокойно.
– Соседи же, любопытно. Как их понять, если не интересоваться? – развёл руками отец Алексий, выложил на стол плетёные из бамбука круглые подставки и бережно выставил на них низкие чиньские же глиняные чашечки с росписью, а к ним – пару плошек с вареньем и блюдо с пирожками, накрытое рушником. Деревянные, потемневшие от времени простые ложки и глазурованные керамические тарелки с росписью ягодами и листочками на этом фоне уже почти не цепляли взгляд.