Щелкни пальцем только раз - стр. 8
– Думала, гости вас немного взбодрят. – Мисс Паккард с невозмутимым видом пожала плечами, а тетушка Ада грубовато хохотнула.
– Ладно, – бодро сказала Таппенс. – Тогда мы пойдем. Розы я оставлю. Может, вы еще передумаете. Идем, Томми. – Она повернулась к двери.
– Что ж, до свидания, тетушка Ада. Жаль, что вы меня не вспомнили.
Таппенс и мисс Паккард вышли в коридор, и Томми последовал было за ними, когда мисс Фэншоу подала голос.
– Вернись, – окликнула она. – Я прекрасно тебя знаю. Ты – Томас. Раньше рыжим был. Волосы цвета морковки. Вернись. Я с тобой поговорю. Не хочу при той женщине. И не надо было ей притворяться твоей женой. Уж я-то знаю. Таких женщин сюда приводить не следует. Подойди. Сядь на этот вот стул и расскажи о своей матери. А ты уходи, – добавила тетушка Ада, отмахиваясь напоследок от остановившейся в нерешительности Таппенс. Та тут же ретировалась.
– Опять не в духе сегодня, – невозмутимо прокомментировала мисс Паккард, спускаясь по ступенькам. – Иногда бывает вполне милой. Трудно поверить, да?
Опустившись на указанный тетушкой стул, Томми мягко заметил, что рассказать о матери ему особенно нечего, поскольку она умерла почти сорок лет назад. Тетю Аду это заявление ни в коей мере не смутило.
– Так давно? Странно… Что ж, время летит быстро. – Она задумчиво посмотрела на Томми. – Почему ты не женился? Найди какую-нибудь приятную, заботливую женщину – пусть бы присматривала за тобой. Поди, не молодеешь. Перестань связываться с этими распутницами и приводить их сюда. И не позволяй ей выдавать себя за твою жену.
– Вижу, в следующий раз придется сказать Таппенс, чтобы захватила брачное свидетельство, – вздохнул Томми.
– Так ты сделал из нее честную женщину?
– Мы женаты более тридцати лет. У нас сын и дочь, и у каждого из них своя семья.
– В том-то и беда, – пожаловалась тетушка Ада, ловко меняя тему и уходя в сторону, – что никто мне ничего не рассказывает. Если б ты держал меня в курсе…
Спорить Томми не стал. Когда-то давно Таппенс наложила на него нечто вроде судебного запрета. «Если кто-то, кому за шестьдесят пять, предъявляет тебе претензии, не спорь. Не пытайся доказать, что ты прав. Сразу же извинись, признай свою вину, скажи, что тебе очень жаль и ты никогда-никогда больше так не будешь».
Вспомнив об этом, Томми понял, что именно такой линии ему и следует придерживаться сейчас – как, впрочем, и всегда – с тетушкой Адой.
– Мне очень жаль, тетя. Знаете, с годами становишься забывчивым… Не у всех ведь, – продолжал он без тени смущения, – такая прекрасная память, как у вас.