Шато - стр. 20

– Я просто хочу, чтобы все было на высшем уровне. – Я внимательно рассматриваю пирог и убираю одну веточку тимьяна. – Мы никогда не собираемся все вместе, как сейчас, и с тобой, и с Серафиной. Я хочу, чтобы эта неделя была идеальной.

– Qui vivra verra, – произносит Mamie весело. Будущее покажет.

Я думаю о том, каким туманным является будущее.

– Alors, идем!

Закончив с тартом, я следую за бабушкой к двери, мимо сложенных у стены каминных поленьев и дальше по известняковому холлу. В этом доме все огромно, особенно пространство. Серафина проявила максимальную сдержанность при обстановке комнат. Она предпочитает пустые помещения. Находит их более интересными.

Несмотря на то, что шато отделан в нейтральных тонах, прохладных, благодаря серо-голубому камню, в нем каким-то образом сохраняется теплая, располагающая атмосфера. Стены серые, но покрыты известковым раствором, так что известь сливается со штукатуркой, образуя патину, которая выглядит небрежно, словно нанесена губкой. Серафина дала добро на реставрацию, но настояла на том, чтобы не было никаких свидетельств ее уступок современности. Вам будет трудно обнаружить электрические кабели: все они искусно скрыты.

Кажется, что бродишь по хорошо обставленной пещере, время от времени натыкаясь на идеальную, достойную журнала виньетку. Картина Перл Файн, где на кремовом фоне горизонтально нанесены размытые серые линии, кажущиеся загадочными, вызывающие рябь в глазах, висит в раме над вычурным столом, уставленным кремовыми же свечами разной высоты. Затем вы замечаете тонкие белые занавески, обрамляющие окно, и ваш взгляд останавливается на огромных фонарях Ногучи. Серафине нравится сочетать несочетаемое: абстракционизм соседствует со сдержанными предметами интерьера. Акрил Розелин Аль Умани серых и кремовых тонов. Алебастровые вазы восемнадцатого века. Смелые скульптуры Лоуренса Перраци. Моя любимая – «Голова в облаках»: обнаженная женщина, вырезанная из черного джесмонита[20], голова которой скрыта в облаках. Возможно, меня влечет к этой скульптуре, потому что я чувствую в ней полную противоположность себе; к лучшему это или к худшему, но я никогда не витала в облаках, ни разу за всю жизнь.

Все пространство проветривается через мириады окон. «Искусство должно дышать, – всегда говорила Серафина, – и люди тоже». Большинство окон распахнуты настежь, из каждого открывается прекрасный вид на холмистую местность или террасу, где мы завтракаем. С севера дует мистраль, резкий, теплый и привычный, от которого мне в глаз попадает пылинка.