Шарм серебряного века. Филологиня - стр. 38
И кажется он жив, и кажется он дышит
Королева декаданса
Как грустно королеве декаданса,
Все вспоминать, не помня ничего,
За этот мир отчаянно сражаться,
Таить в душе немое торжество.
Домой вернуться на рассвете алом
И рухнуть обреченно на кровать.
И видеть звезды, только он устало
Петра иль Павла пишет там опять.
И соберутся шумные поэты.
И черной птицей к ним она порхнет.
Кому-то улыбнется безответно.
Кого-то безрассудно оттолкнет.
И он следит за нею, все прощая,
И понимает, лишь она нужна,
Когда звезда последняя растает,
И отгорит последняя весна.
И удалится беспощадный критик
И никого не будет за спиной.
Как это и жестоко и обидно.
Поговорить не с другом, а с женой.
Они —то знают, что Париж навеки,
Когда чужое сделают своим.
Закат окрашен кровью, и померкнет
Былых сказаний ядовитый дым.
И на Монмартре встретив вновь кого-то
Махнуть рукой и удалиться вдруг.
И в светской львице видеть в миг ухода
Всей жизни замыкающийся круг.
Пусть ты упрям, и пусть она другая,
И только снятся Питера снега.
Но вас согреют свечи, догорая,
И сказочная русская пурга
Прощание с Анной
Перед отплытьем в городе страстей
Возникла Анна и исчезла снова.
И затерявшись там, среди гостей,
Она опять искала Гумилева.
Но не было нигде его, в плену
У той любви, она не отпускала,
Корабль призрак в снах ее тонул,
И приходилось все начать сначала.
И никого на призрачном пути,
Матросы растворяются в тумане,
А он не знает, как ему пройти,
По суше, чтобы возвратиться к Анне.
Разлито масло и убит другой,
Но он не мог погибнуть в этой схватке,
Его вела бессмертная любовь,
И верила, что будет все в порядке.
Когда ворвался пьяный комиссар,
Мычал и тявкал, словно пе в тумане,
И видела она, как он устал,
Но он вернется в эту полночь к Анне.
– Да ты пришел за ним, – она твердит, —
Остановись, не любит он поэтов,
И комиссар под окнами убит,
И скоро призовут ее к ответу,
Но алиби у Анны знает бог,
Хотя они его там распинали,
Перед отплытьем в городе тревог.
На Невском снова призрак возникает
Кого-то мертвым в этот час нашли,
Очки снимал Ежов, молчал устало.
И таяли, и таяли вдали,
И пусто нынче, палачей не стало.
И всадники летят в иную даль.
Все тяжелее Анне оставаться,
И повторять, что ей безумно жаль,
Жалеть себя и с ними распрощаться.
Стареть одной, венки плести для них,
Среди бандитов пьяных растворяться.
И Фауста с поэтом в снах своих
Опять встречать и тихо улыбаться.
Поэт и его Муза
Третий день мороз крепчал,
Грусти не было исхода,
Лишь поэт стихи писал
От заката до восхода,
Крепкий чай и бублик там
Он просил, забыв про время,
Муза шла там по пятам,
Я в талант его не веря
Видела как он устал,