Шариковы дети - стр. 19
– Кстати, – следователь уже возле двери повернулся. – А у вас имелся код доступа к задней двери?
– Даже не стремился получить! Мы с мэром ладили, но водку вместе не пили.
– А с кем Селивёрстов пил водку? – Амиров сощурился.
– Это вам расскажут его приближённые. На мой взгляд, если он и выпивал или даже напивался, то вёл себя, как автономная субмарина.
– Как это?
– Затаривался до горла и опускался на дно. На такой стрессовой должности без расслабления нельзя. А с подчинёнными пить себе дороже, брякнешь что-нибудь по– пьянке, вот на тебя уже и компромат!
«Факт – по себе судит, – хмыкнул мысленно следователь, закрывая двери. – Сразу видно, толк в расслаблении знает».
При виде Амирова, молодой мужчина подскочил и вытянулся по стойке смирно. Фарид Махмудович критически посмотрел на фигуру, которая уже обрела пивной животик.
– Пантелеев?
– Так точно!
– Амиров Фарид Махмудович. Областная прокуратура. Поехали! – следователь протянул ключи от машины.
Дом уже покойного мэра находился за городом в коттеджном посёлке, который расположился близ деревни. Здание, окружённое высоким забором и соснами, находилось вне поля зрения любопытных. Ворота распахнул охранник и, увидев корочки, без слов, пропустил Амирова во двор. Константин Пантелеев остался в автомобиле. Следователь привык доверять лишь близким и проверенным, а этого, с пивным животиком, кто знает? Неизвестно, на какие откровения решится вдова. А вдова, похоже, вообще никого не желала запускать в семейную, личную жизнь. Помимо Раисы в доме шуршали какие-то личности то ли родственники, то ли подруги, то ли прислуга. Представившись, Фарид Махмудович предложил хозяйке дома поговорить где-нибудь наедине, надеясь, что та решится на признания, но ошибся. Высокая, статная женщина уже обрядилась во всё чёрное, покрыла голову тёмным шарфом и всё время комкала носовой платок, промокая красные, воспалённые глаза.
– Извините, что приходится тревожить вас в такое время. Мы можем поговорить наедине?
– Ничего. Я понимаю. Пройдёмте в кабинет мужа.
Они прошли в огромную комнату с письменным столом, тренажёрами и панорамным окном, открывающим вид на лес и реку.
– Красиво у вас, – не удержался следователь и присел на предложенный стул. – Раиса Михайловна вы должны вспомнить последние дни мужа. Может, кто-то звонил, угрожал или ещё какие-то мелочи, которые выбили из колеи, бросились в глаза.
Селивёрстова осталась стоять у окна. Она тревожно вглядывалась вдаль, лихорадочно размышляя, до какой степени должна быть откровенна. Женщина решительно повернулась и села в кресло напротив.